Увиденное и услышанное [litres]

– Я начну собирать досье, – говорит он и уходит.

Трэвис сидит и слушает, как за дверью звонят телефоны. Все звонят с вопросами, выражают озабоченность и страх. Но никаких наводок. Звонков были уже сотни, но ни одного от членов семьи – с обеих сторон. Он понимает, что они в трауре. Нужно все спланировать, похороны, церковь, кладбище. Но бога ради, где ее родители и сестра? И его родня – где они? Определенно, если бы это была его жена, он бы уже тут разбил лагерь и требовал ответа.

Заглядывает секретарша Трэвиса.

– У вас фанаты. – Она показывает на окно – там припаркованы машины журналистов. Репортеры стоят в тяжелых пальто, курят и пьют кофе из бумажных стаканчиков.

– У меня ничего нет, – говорит он. – Но все же нужно дать им что-то. – Он не спеша надевает пальто, потом выходит под обстрел.

– Это было ограбление? – спрашивает один из них.

– Мы пока еще не выяснили.

– Говорят, у вас есть подозреваемый.

– Нет, подозреваемого на данный момент нет.

– Вы планируете опросить девочку?

– Не сейчас.

– Вы не могли бы описать найденные улики?

– Я не вправе делиться этой информацией прямо сейчас. Мы надеемся, что что-нибудь обнаружится. На данный момент мы ищем помощь.

– А что муж?

Трэвис кашляет в перчатку.

– Нелегко прийти домой и обнаружить вот такое, знаете ли. Он в расстроенных чувствах.

Позже, когда он возвращается в кабинет, звонит телефон. Он смотрит в окно на стол секретарши, гладкую поверхность, задвинутый стул.

Поднимает трубку.

– Лоутон слушает.

Он слышит звук воздуха. Просто воздух, больше ничего. Откуда-то издалека, входит в его ухо и вылетает обратно.

Позже при осмотре машины жертвы ему приходит в голову, что в обычных американских семьях что-то происходит, душу поражает вирус. Брак с его «шведским столом» разочарований. Это «форд кантри сквайр», слишком пышное название для обычной колымаги с обивкой из панелей под дерево. Он все еще помнит первую рекламную кампанию: семь-восемь детишек школьного возраста сидят на крыше машины спиной к оператору и смотрят, как другие ребята качаются на качелях. Это было обращение к молодым женщинам: такую машину следует водить, если хочешь вырастить счастливых детей. Ну а кто такого не захочет?

Его собственная жена водит свою уже лет семь как минимум, но ей не нравятся зеленые виниловые кресла, да и в первую же неделю их дочь заблевала задние сиденья после вечеринки в честь своего шестнадцатилетия, вколов себе столько опиатов, что хватило бы на целый пригород. Элис в палате интенсивной терапии, такая бледная, и пришлось как-то смириться с фактом, что она делает вещи, которые пугают его, которые он не может контролировать. Доктор отвел их с Мэри в сторону и сказал, что она едва не умерла.

Любой родитель в чем-нибудь да виновен. Пытаешься сделать все возможное, чтобы получилось как надо – и да, иногда получается. В других случаях – ну, приходится не вмешиваться. Думая о том, что случилось с Элис, он с трудом находит этому причину. Поначалу, когда все только начиналось, он взял вину на себя. Может, он был слишком строг, или она не справилась с тем, что он – коп, и это смущало ее. Но теперь он видит, что это лишь подстегнуло ее. Дало ей благовидный предлог продолжать.

Ему потребовалось немало времени, чтобы перестать думать, что это имеет отношение к нему и что он это сделал. Это все она – ее проблема, ее слабость. Ее неверный выбор. Нельзя брать на себя вину за чужие ошибки, даже когда хочется, даже когда думаешь, что так будет правильно.

Машина жертвы чистенькая. Ничего удивительного. Он находит разве что смятый список покупок под креслом – яйца, апельсины, свиные отбивные, салат, полироль для мебели, «Рексолл».

Ближе к вечеру он останавливается у аптеки «Рексолл» на Чатэм-авеню. Аптекаря, Денниса Хили, он знает уже лет тридцать.

– Как семейство?

– Отлично. Чем могу быть полезен, шериф?

– Я по работе. Не сможете посмотреть, покупала ли что-нибудь на прошлой неделе Кэтрин Клэр?

– Минуточку.

Он уходит проверить, а Трэвис стоит под взглядами покупателей, которые видели его в новостях и пока что не в восторге от результатов его работы. Когда Деннис возвращается за прилавок, он испытывает облегчение.

– Ничего, но ее муж принес рецепт на такое лекарство – ниапразин.

– Что это?

– Мягкое седативное. Им лечат расстройства сна у детей.

– Можно мне копию этого рецепта?

– Разумеется.

«Людей нельзя спасти, – думает он, выходя из аптеки. – Это гребаная правда жизни. Они сами создают себе проблемы. Это не дорога с односторонним движением, нет, сэр. Вот ни разу».

С мертвыми такая штука – их уже слишком поздно спасать. И неважно, насколько вы убеждены в чьей-то вине – доказывать все равно придется. А жители городка ждут от него именно этого.

9