Увидеть лицо

Детали и детальки… нелепости, возникающие из-за несовпадения знаний и представлений… возникающие, когда кто-то рассказывает о том, в чем он не очень смыслит…

Когда кто-то показывает то, в чем он не очень смыслит!

Жора резко повернулся, оттолкнувшись от стола ребром ладони, отчего кресло описало полукруг, и обнаружил, что один из старых стульев помимо брошенной коекак одежды теперь содержит на себе еще и человека — паренька в джинсовом костюме, смотрящего на него с досадой и любопытством.

Его неожиданное появление вовсе не удивило Вершинина. Впрочем, теперь его уже ничто не могло удивить.

— Никогда не разбирался в этих штуках! — доверительно сообщил паренек и сунул в рот смятую сигарету. — Странно, что ты — человек, повернутый на компьютерах, никогда не мечтал дальше, чем лет на пять. Впрочем, — он повел рукой по пространству захламленной комнаты, — при таких условиях счастье, что у тебя есть хоть такая рухлядь, не правда ли?

Жора усмехнулся, давая понять, что оценил и юмор, и досаду противника, после чего крепко зажмурился и окаменел лицом от напряжения, изо всех сил пытаясь открыть глаза совершенно в другом месте.

— Не выйдет, — услышал он сочувственный голос. — Видишь ли, я не хочу, чтобы ты просыпался. А когда я чегото не хочу, то этого и не происходит — здесь, в моих мирах!

Жора открыл глаза. Он ненавидел сидящего на стуле всеми клетками своего (стареющего?) тела, но исследовательский интерес в нем был слишком силен, чтобы сразу же слететь с кресла и включиться в потасовку. Кроме того, в глубине души (уж душато все та же, онато не снится!) он осознавал, что исход будет не в его пользу. Его сон во власти Лешкиного сна, и ничто не помешает тому превратиться в некое чудовище с одной из Жориных картин, с которыми он, без сомнения, хорошо знаком, после чего вдумчиво разжевать его, Жору, в кашицу. Причем вследствие своего извращенного мозга, сохранить Жоре и боль, и жизнь, и способность мыслить на весь процесс пережевывания. Вспомнить хотя бы выставку трупов на лестнице, о которой рассказывали Алина и Виталий!

— Но ведь Але удалось это сделать! — сказал он, вспомнив, как Алина растаяла в воздухе, словно дух. Лешка закурил и насмешливыми прищуренными глазами посмотрел на него сквозь струйку дыма.

— Она другая, ты ж знаешь! Выскользнула, как змея в щель клетки, но для вас, мои драгоценные, щели в моей клетке слишком узкие!

— Значит, щели всетаки есть?

Лешка сделал в воздухе пальцами затейливый жест, словно вворачивал электрическую лампочку.

— Это просто образное выражение. Так или иначе, забудь о ней! Она бросила вас и сбежала. Скорее всего, она уже давно дома, в своей маленькой серой жизни. Что ж, ее не в чем упрекнуть, она поступила мудро. Никому не захочется умирать во второй раз. Ведь так это может войти и в привычку, а? — он подмигнул Жоре и забросил ногу на ногу. Жора покачал головой.

— Я тебе не верю!

— Отчего же? — Лешка улыбнулся, потом приставил ладонь ребром ко рту и закричал, поворачивая голову в стороны. — Аля?! Аля?! Где ты, милое дитя?! Выходи! — он опустил руку и снова улыбнулся. — Нету. Думаешь, она сейчас сидит в реальности в компании ваших храпящих тел и исходит потом от напряжения, пытаясь что-нибудь придумать? Неа. Спроси себя, зачем это ей надо? Вы ведь ей никто. Просто случайные попутчики. Она еще могла бы попытаться что-то сделать ради Воробьева — парень хоть и калека, но ей явно приглянулся… а вот ради вас…

— Где остальные?!

— О, очень далеко, — Лешка взъерошил свои волосы и посмотрел в потолок. — Далеко и давно. И им там хорошо, уверяю тебя. Я ведь не садист.

Жора искренне рассмеялся, точно Лешка только что отлично и со вкусом пошутил. В сущности, так оно и было.

— А кто же ты?! Ангел с крылышками?!

— Я творец, — очень серьезно ответил паренек. — Разве бога обвиняют в том, что что-то происходит? Просто таков порядок вещей. Люди умирают — так или иначе. Как и твоя мать.

Жора внутренне напрягся, но его лицо осталось безмятежным.

— Я атеист, как большинство программеров. Я верю в науку. Например, в психологию, согласно которой ты, Леха, полный псих! Тебя нужно лечить. Желательно ампутацией. И начинать с головы.

— Надрывный юмор, — Лешка уважительно покивал. — Понимаю. Но ты заговоришь подругому, когда проснешься совсем в другом мире. Хочешь снова стать большим, сильным и красивым? Деньги, уважение… Все бабы твои будут! Может, внешность Рока тебе уже не по душе, так я сделаю тебя, кем захочешь. Хочешь, Арни Шварценнегером образца восьмидесятых?

— Тьфу! — только и сказал Жора. Лешка усмехнулся.

— Можно обратиться и к отечественным звездам. Певцов, Домогаров… О! Молодой Сергей Юрский! Во красавец был! Хочешь?!

— Какой смысл отправлять нас в рай, если ты всегда любил наблюдать за адом? — спросил Жора, постукивая пальцами по столу. На лицо Лешки внезапно набежала тень, и Жора почувствовал, что вопрос ему неприятен.