Увидеть Мензоберранзан и умереть

Накануне вечером сестра Терезия не разрешила ей оставаться лазарете, отправив ее от постели умирающей, ослабевшей старухи, что пришла в монастырь три часа назад. Терезия настаивала на том, что Нике необходимо отдохнуть, хотя, если уж кто и нуждался в отдыхе, так это она сама. В звенящих от пения сверчков, сумерках, Ника прошла мимо трапезной, наблюдая в ее освещенном оконце, как снует по кухне сестра Бети. Время ужина для сестер миновало давным-давно, но в трапезной горели свечи и за длинными столами сидели паломники, которых обносили немудреным кушаньем монахини. Ника остановилась. Неприкрытые ставнями, окна трапезной светились особенным уютом, выглядывая из-под низко нависшей над ними соломенной крыши. Ника стояла и смотрела из темноты на этот, по домашнему, теплый островок человеческого участия и заботы, не думая ни о чем. От усталости в голове звенело. Она не знала, сколько простояла, вот так: час или несколько минут. Но, очнувшись и представив себе, как вернется сейчас в пустую темную хижину с холодным очагом, быстро приняла решение и направилась к скрипторию. Зачем, не понятно. У нее ведь даже не хватит сил, вникнуть в такую простую вещь, как сказка о курочке Рябе. Зато там, за каменными стенами было сухо и тепло. А пергамент пухлого фолианта удобнее и желаннее, отсыревшей жесткой подушки с колючей, прелой соломой. Режину она тоже не побеспокоит: той, похоже, уже целую седьмицу не было в монастыре. Крыльцо скриптория тускло освещал фонарь. Взяв его, Ника толкнула дверь и вошла в темную, тихую залу. Светя себе фонарем, она дошла до своего стола, и пристроив его на нем, выбила кресалом искру. Когда на фитиле светильника, занялся огонек, разгораясь все сильнее и набираясь сил, Ника вынесла фонарь на крыльцо, повесив его обратно на толстый гвоздь в нише. От резкого порыва ветра, пахнущего дождем, фонарь со скрежетом закачался, пламя в нем заметалось и Ника поспешила захлопнуть дверь. При прыгающем огоньке светильника, Ника отыскала в книжном шкафу самый толстый, пахнущий пылью и мышами, фолиант, положила его на пюпитр и устроившись на скамье, отстегнула его застежки и раскрыв, легла на его разворот головой, спрятав руки под туникой. Пригревшись, она заснула, но боль в задеревеневшей, от неудобного положения, шее и плечах, заставила ее очнуться. С трудом и, кажется, со скрипом повернувшись в другую сторону, она начала было, опять устраиваться поудобнее, чтобы заснуть, когда в свете догорающего светильника, различила, сидящую, в кабинете напротив, неподвижную фигуру.

— Режина? Давно ты здесь?

— Да, — прошелестело в ответ.

— Но… почему ты не разбудила меня?

Молчание.

— Я сейчас уйду, — засобиралась Ника, захлопывая книгу и застегивая ее обложку. — Знаешь, я рада видеть тебя.

— Ты можешь быть здесь столько, сколько хочешь, — прозвучал едва слышно ответ Режины.

Ника остановилась, голос ведьмы был слабым и как будто нездоровым.

— Ты, хорошо себя чувствуешь? Тебя ведь не было в монастыре всю эту седьмицу.

— Ты заметила? — шевельнулась темная фигура. — Так ты беспокоилась обо мне? Скажи, могу ли я, надеяться на то, что моей душе будет даровано спасение?

— Сестра Терезия говорит, что да. Твоя жизнь здесь не мед, но ты ведь все равно продолжаешь нести свой крест, оставаясь в обители.

— Крест? — задумчиво повторила Режина. — А, что думаешь ты?

— Ох, Режина, я в своей-то душе ни фига не смыслю.

По скрипторию прошелестел тихий смех Режины.

— Скажи, что ты все время ищешь?

— Где?

— В этих книгах — и Режина, едва заметно, кивнула в сторону книжных шкафов.

— Не нужно быть ведьмой, чтобы заметить, что с некоторых пор, тебя уже мало интересуют рецепты снадобий и описание болезней. Ты, что-то упорно ищешь.

Ника, зачем-то, поскребла ногтем кожаный переплет фолианта.

— Я ищу имя мага.

— Судя по всему, ты его так и не смогла отыскать?

Ника кивнула и, со вздохом, добавила:

— Думаю, это бессмысленное занятие и уже не стоит продолжать поиски того, чего нет.

— Если тебя не сковывают узы молчания и то, что ты ищешь, не тайна, ты могла бы назвать мне имя, мага. Может быть, оно известно мне.

— Зуфф. Его имя Зуфф.

Молчание Режины, длившееся довольно долго, держало Нику в напряженном ожидании и смутной надежде.

— И чем же так знаменит этот маг? — чуть слышно, так что Ника прилагала усилие, чтобы расслышать ее вопрос, поинтересовалась Режина.

— Говорят, он может повелевать временем и проникать за пределы этого мира.

— Странно, что о нем мало кому известно.

— Говорят, он жил давно.

— Это никак не может повлиять на славу столь могущественного мага. Откуда тебе стало известно о нем? От кого?

— От дворфа.

— От дворфа? — как ни слаб был голос Режины, в нем слышалось неподдельное удивление. — Да, этот народец не склонен к лжи. Тем более в подобных вещах. Может этот Зуфф принадлежит их племени?

— К сожалению, нет.

— Кроме дворфа, кто нибудь еще подтвердил существование чародея Зуффа?

— Маг Шеда.

— О! — чуть оживилась Режина. — Недавно, с той стороны я уловила, всплеск необычайной магической силы.

— Дракон Шеда проснулся, — потерев виски, устало сказала Ника.