Увидеть Венецию и… (диалог с Иосифом Бродским)

Некоторые скромняги исподтишка хулиганили, удивляя народ какой-нибудь потешной выходкой. Один немолодой весельчак, облаченный в монашескую рясу, предложил Инне с ним сфотографироваться. Я навел на эту парочку фотоаппарат, как вдруг он быстро вытащил из-под рясы полуметровый резиновый фаллос, буквально «перечеркнув» им кадр – в результате, эта штуковина и стала центром композиции.

Некоторым индивидам не требовались никакие костюмы и маски – они сами были воплощением Вечного Карнавала Жизни. У облезлой стены одного палаццо я заметил трех старух в роскошных мехах. Внешность у них была совершенно убойная. Первая особа – седовласая, с красным агрессивным маникюром – накинула норковый полушубок на сугубо молодежное платье с аляповатым узором. Она раскуривала трубку и заходилась от смеха, рассказывая что-то своей подагрической подруге. Та стояла, скрюченная всеми артритами и радикулитами, в мягких домашних тапочках и расстегнутой норковой шубе до пят, почесывала редкие кудряшки непонятного окраса и тоже прихихикивала. Третья дама, одетая в расшитые серебром черные брюки, манто из чернобурки, с лисьей шапкой на голове, держала за ручку продуктовую тележку и кокетливо стреляла глазами по сторонам, словно желая познакомиться с интересным мужчиной. «Венецианские проститутки на заслуженном отдыхе» – такой диагноз поставила Ольга этим трем грациям.

Но и меховые дивы тускнели перед Матроной-В-Окне – пожилой венецианкой, которую я случайно увидел в открытом окне. Она одиноко сидела в своей квартире на втором этаже палаццо – в тусклом платье болотного цвета, обрамленная старыми зелеными ставнями. Слегка сдвинув брови, женщина с безучастным выражением лица наблюдала за течением карнавала. Мимо нее проплывали разноцветные воздушные шары; по ярко-зеленой воде скользили празднично изукрашенные лодки; внизу на подмостках смеялись, ссорились и непрерывно сменяли друг друга Персонажи: арлекины и пьеро, пираты и феи, королевы и принцы. Однако ни сиюминутные настроения Масок, ни царящая вокруг суета не вызывали у нее даже тени интереса. Она была выше Карнавала Жизни, не принимала участия в бесконечно разыгрываемом спектакле Вечного города и лишь бесстрастно наблюдала за ним со стороны. На мгновение мне почудилось, что Матрона-В-Окне – это и есть Венеция: старый, усталый и неподвижный город, что вынужден без конца созерцать одну и ту же веселую, но весьма поверхностную постановку, из которой он давным-давно вырос…

«В Венеции двуногие сходят с ума, покупая и меняя наряды по причинам не вполне практическим; их подначивает сам город. Вот почему люди, только попав сюда, оголтело атакуют прилавки. Окружающая красота такова, что почти сразу возникает по-звериному смутное желание не отставать, держаться на уровне. Город дает двуногим представление о внешнем превосходстве, которого нет в их природных берлогах, в привычной им среде. Вот почему здесь нарасхват меха, наравне с замшей, шелком, льном, хлопком, любой тканью».

Венеция – это большая барахолка, и была она барахолкой с самого начала. Выдающиеся произведения искусства и прочие духовные ценности всегда создавали здесь с одной целью: повыгоднее все это продать. Недаром Шекспир назвал свою комедию «Венецианский купец», а не, скажем, «Венецианский дож» или «Венецианский монах». Купец, торговец – ключевая фигура города, где главная цель существования – максимальная нажива. К слову сказать, ростовщик Шейлок из шекспировской комедии жил в еврейском Гетто, а находится оно в районе Каннареджо, в пяти минутах ходьбы от нашего отеля. Так что мы имели возможность пройтись наяву по некогда презираемому венецианцами закрытому кварталу, где хаживали герои бессмертной пьесы Шекспира. И сегодня там на площади у фонтана сидят венецианские евреи, похожие на воронов благодаря своему черному одеянию и кипе на макушке. К счастью, изгоями их больше не считают, и они не обязаны подчиняться унизительным правилам, что придумало для них государство в Средние века…

Как и столетия назад, Венеция бойко торгует предметами роскоши, рассчитанными, прежде всего, на туристов, поток коих из года в год лишь увеличивается. Надо отдать венецианским мастерам должное: они продолжают создавать великолепные вещи исключительного качества.