Читаем Увидеть весь мир в крупице песка… полностью

Увидеть весь мир в крупице песка…

Измайловна медленно спускается к морю. Море, оно красиво в этот предзакатный час. Особенно здесь, где обрамляют его естественные награмождения известняков. Берег почти безлюден. Никто не купается. Осень. Лишь редкие пары прогуливаются по плоскому скалистому берегу, да где-то в стороне мальчишки жгут костёр. Наталья Измайловна задумчиво смотрит на волны, медленно набегающие на скалы. Она знает, что в этом городе теперь живёт Виктор. Поэтому мысли возвращаются к нему, тем более что все дела, приведшие её сюда, уже решены. Где он? Ведь завтра она улетает, до сих пор им не представился случай встретиться. Вспомнился момент, когда Чалов неожиданно уволился, подарив ей прощальные стихи. Грустно звучит музыка, впитавшая слова:

«Испить с тобой любви отраву хотелось сердцу моему».

Потом Наталья Измайловна идёт по вечернему городу. Она идёт со стороны моря. В окнах уже горят огни. Как обычно, в вечерние часы в этом городе прогуливается молодёжь. А в это время… (смена кадров).

Вечернее кафе. В кругу друзей Чалов. Веселье в разгаре. Здесь почти все знают друг друга. И чувствуется, что Виктор на особом счету. Изрядно захмелевший, он бравирует

этим.

– Тихо!- повелевает Чалов,- Хочу читать стихи. (Возгласы: «Режь, Витёк!», «Чеши, родной!» и т.п.)– Эй, ты там, который громко шумишь,– обращается он к кому-то,– замолкни на миг и внемли, что толкуют на Парнасе. А на Парнасе, друзья мои, толкуют вот что… (Читает сперва с затяжными паузами и резким выделением согласных звуков, как обычно читают стихи пьяные поэты, однако потом, всё более вдохновляясь, входит в роль – получается эффектно):

Надоела давно

Мне житейская мудрость

И пошлость.

Я хочу ощутить

Идеальный для памяти миг.

Ты меня не томи

Своим правильно прожитым

Прошлым,

Только в синие дали,

Мечтанные дали

С собою возьми.

Моё сердце стучит

В жажде новых,

Неясных желаний,

Позови – и пойду

Я навстречу опасной

Любви.

Уведи меня в даль

Упоительно-нежных

Страданий,

И в дали той мечтанной

Ты меня

Озари, обнови.

(Неожиданно последние строки Виктор повторяет импровизированной песней. Поёт звонко, протяжно, со страстью):

У-ве-ди меня в да-а-аль

Упа-и-тель-но неж-ных

Стр-ра-да-ний

И в дали-и той мечта-анной

Ты меня а-за-ри,

Аб-на-ви.

Возгласы: «браво, Витька!», «Молодец» и т.п.

Чалов (вполне искренно): – Это не стихи, это песня моей истосковавшейся души и ты, Роберт (обращается к одному из друзей, вероятно, более всех склонному к музыке), должен переложить их на язык Орфея.

Роберт (настраивая гитару): – А не исполнить ли нам, Витя, «Прости, прости…»?

Чалов:- Полагаю, что можно. (Обращаясь в зал): – Внимание, друзья мои! Начинаем

по просьбе трудящихся речетатив раскаяния. Для несведущих напомню: петь всем только две последние строки каждого четверостишия. А чтобы упредить отвлекающие во время исполнения потягивания к рюмкам, объявляю тост: за самых любимых (все встают и, не чокаясь, выпивают).

Чалов: – Итак, «Прости, прости…». (Читает стихи сначала с трепетом, потом всё более распаляясь. Роберт ловко подыгрывает на гитаре):

«Прости, прости»,-

Шепчу с годами чаще я,

Вынашивая боль

Раскаянья в груди,

Слова любви,

Тебе принадлежащие,

Я так легко

Раздаривал другим.

Все:

Сла-ва люб-ви-и

Тебе-е при-над-ле-жащие-е