Увидеть звёзды

Чемодан был уже собран. Я поняла, что мне будет легче, гораздо легче отправиться с Кейром на Скай, чем в клинику, где уничтожат его ребенка. А что не сразу согласилась с ним ехать, это даже хорошо. Но я знала: если откажусь, то, возможно, Кейр больше меня не пригласит. Есть вещи, которые он не прощает, он попросту исчезнет из моей жизни, а я этого не хотела. (Я не очень понимала, чего хочу, но точно знала, чего не хочу.)

Я вынула из чемодана хлопковую ночную сорочку, вместо нее положила две тепленькие пижамы, еще джинсы, два свитера, несколько пар шерстяных носков и перчаток. Сунула в чемодан и шарф Кейра, попробую незаметно повесить его на крючок, а может, даже расскажу, почему стащила, сориентируюсь на месте…

Под руку попалась упаковка с прокладками. Я слышала, что интенсивные любовные игрища могут спровоцировать выкидыш или, на поздних сроках, преждевременные роды. Но состоятся ли близкие отношения? Решать, вероятно, буду я. Интересно, заметит он, что я беременна? А что, собственно, замечать? Девять недель, еще ничего не видно. Я сейчас даже худее, чем была на Скае, ведь по утрам мне ничего не лезет в глотку. Слегка увеличилась грудь, но талия нисколечко, иначе бы джинсы сидели плотнее. У Кейра острый глаз, но вряд ли он догадается. Конечно, есть выход, чтобы точно не догадался. Не ложиться с ним в постель.

Гм, легко сказать…

Когда Кейр за мной приехал, Гэрт был у нас дома, и знакомство состоялось. Поздоровавшись, Кейр не поцеловал меня, но на миг сжал обветренными горячими пальцами мои стиснутые в замок руки. Он был непривычно молчалив, и все равно словно бы наполнил собой всю квартиру: запахло цветущим боярышником, а когда огромное тело Кейра перемещалось в пространстве нашего обиталища, воздух едва заметно колебался. Я почувствовала, как Кейр подошел к Луизе, поздороваться, как протянул руку Гэрту, топтавшемуся за моей спиной. Пока они обменивались рукопожатием, я машинально стала заправлять за уши выбившиеся пряди волос, всегда это делаю, когда нервничаю. И вот, вскидывая руку к голове, пальцами задела локоть Кейра. Мгновенное касание, но кожа моя тут же вспомнила свитер, который был на нем в домике на дереве. Мне показалось, что на нем тот самый. Мягкий, с ребристым узором, теплый (сквозь теплую шерсть проступало и тепло тела). Я вспомнила, как прижималась тогда к Кейру, — казалось, это было очень давно, — и так захотелось снова прильнуть щекой к его груди, забыв все страхи и волнения, и только слушать и слушать его дыхание.

Луиза, неуклюже изображая радушную хозяйку, вызвалась сварить нам кофе. Чувствовалось, что она тоже нервничает. А надо мной так заботливо ворковала, что я подумала, это она нарочно, чтобы Кейр что-то заподозрил. Я жутко бесилась, но потом вспомнила, что она точно так же ворковала и над самим Кейром в прошлый его визит. Просто это ее манера выражать свою любовь. Хотя ребенка ждала я, материнское ко всем отношение было у Луизы.

Она засеменила в сторону кухни, что-то договаривая на ходу. Я обернулась в ту сторону, где, по моему разумению, все еще стоял Кейр.

— Диван?

— Свободен. Гэрт ушел на кухню. Помогать Луизе.

— Деликатный мальчик. Теперь можем поговорить наедине.

Я села на диван, Кейр сел рядом.

— Как твоя сестра? Надеюсь, у нее все хорошо?

— Да, и выглядит замечательно! Я так рад, что она счастлива, что все вдет нормально. Это ведь третья попытка. Два выкидыша. А годы-то уходят.

— Сколько ей?

— Тридцать семь.

Я едва не расхохоталась.

— Ну это еще не возраст. В наше-то время. И когда ей рожать?

— В сентябре.

— Ты приедешь в Эдинбург?

— Не знаю. Ничего не могу сказать заранее. Я работаю, когда есть работа, и там, где она есть.

Наша беседа застопорилась, и я услышала, как Луиза что-то напевает. Такого за ней раньше не водилось. Поскольку кофе нам никто не нес, я продолжила разговор:

— На тебе коричневый свитер?

Я услышала, как он резко ко мне обернулся:

— Черт, откуда ты знаешь?

— Почувствовала. Он был на тебе, когда мы были в домике на дереве и я обнимала тебя. Неужели не помнишь?

— Как обнимала, помню. А в чем я был, не помню.

— Ты сказал тогда, что на тебе коричневый свитер. Я подумала, что это он.

— Но… ты сегодня еще ни разу ко мне не прикоснулась.

Был в его голосе упрек? Или просто огорчение?

— К моей одежде, я хотел сказать. Разве что к руке, когда я пожал твои руки.

— Я пальцами случайно задела твой локоть. Или плечо. Когда ты здоровался с Гэртом.

— И сразу определила?

— Да, сразу.