Увидимся в темноте

– В красках. Плакали обе. Манько не производит впечатления доверчивой женщины, я бы сказала, что она – прожженная торгашка. А вот купилась. Но это еще не все.

– Куда уж больше.

– Трегубова подворовывала. Регулярно вытаскивала небольшие суммы из дневной выручки. Несколько раз ее ловили на этом, она каялась, рыдала в три ручья, и Манько ее прощала. Какие-то там были железобетонные основания для воровства. То ли установить памятник на могиле погибшей семьи, то ли нанять частного детектива, чтобы расследовать ее убийство. Манько даже сама одолжила Трегубовой деньги, утверждает, что десять тысяч. Этого, естественно, мы проверить не можем. Но красть Трегубова не перестала. Наверное, еще и потому никто ее особенно не искал. Исчез источник напряжения. Проблема хищений рассосалась сама собой.

Лере не нравится Ольга Трегубова – это видно невооруженным взглядом. Она как будто даже презирает ее: и за несуществующий роман с Rocket-3, и за несуществующий пентхаус, и за отца-олигарха, который, скорее всего, был заштатным алкашом из убогого райцентра. А может, его и не было вовсе. Скидку на то, что несчастная погибла мучительной смертью, Лера не делает. Так не должно быть, но кто такой Сергей Валентинович Брагин, чтобы учить взрослого и состоявшегося человека состраданию?

– Это все?

– Почти. Незадолго до исчезновения Трегубова рассказала Анне Корховой о своей мечте. И даже показала ее в каталоге. Пальто от Томми Хилфигера. Темно-синее, с морскими пуговицами. Она хотела получить его на день рождения от своего телегероя. К пальто прилагалась еще романтическая поездка в Венецию, но пальто доминировало.

– То есть?

– О пальто она говорила даже больше, чем о поездке. Так утверждает Корхова.

Брагин вдруг понял, что не успел сказать своей помощнице о главном открытии последних часов: личность найденной сегодня девушки еще предстоит установить. А Трегубова и есть неопознанная до сегодняшнего дня первая жертва. И неизвестно, кто исполнил ее темно-синюю мечту – она сама или парень из телевизора, которого она считала своим возлюбленным.

Или Альтист.

От этой простой мысли по спине у Брагина пробежал холодок. Впрочем, и не холодок даже – на него обрушился ледяной дождь, от которого моментально заиндевел позвоночник. С высокой долей вероятности можно утверждать, что Ольга Трегубова исчезла либо вечером четырнадцатого апреля, либо в ночь на пятнадцатое. Ее нашли через две недели, и судмедэксперт Пасхавер констатировал, что смерть девушки наступила за несколько часов до обнаружения тела.

Две недели.

Что происходило с ней все это время? Где она находилась? Вступала ли в контакт со своим мучителем? Обнадеживал ли он ее, пока девушка была жива, или с самого начала не оставлял никаких шансов на спасение?

Две недели.

– …Мне кажется, вы не слушаете.

– Слушаю, Лера. Патологическая ложь и структурные аномалии мозга, с этим связанные. Но теперь это не имеет никакого значения. Девушка мертва. Две девушки мертвы.

– Кто из них Трегубова? – ровным голосом спросила Лера.

Умная девочка. Жесткая умная девочка, лишенная сантиментов, лишенная малейших проявлений эмпатии. Возможно, для расследования сложных дел, связанных с чудовищными смертями, это хорошо. Или все-таки плохо?

Время покажет.

– Первая жертва. Та, что нашли в апреле.

– Понятно. – Гаврикова нисколько не удивилась и не потребовала разъяснений.

– Мне нужны личные контакты этого парня, Ганичева. Хочу пообщаться с ним.

– Поняла.

– Потом. Ты говорила, что были и другие. Кто интересовался Трегубовой.

– Корхова хорошо запомнила одного. Он заглядывал в магазин несколько раз и, судя по всему, был знаком с потерпевшей. Называл ее Оленькой. Мужчина лет сорока пяти, в черной вязаной шапке, неприятного вида. Букет цветов купил лишь однажды, кустовые хризантемы, эконом-вариант. И тут же вручил его Трегубовой. Корховой Трегубова сказала, что это телохранитель крупного бизнесмена, который давно ищет ее благосклонности.

– Кто ищет? – уточнил Брагин. – Телохранитель или бизнесмен?

– Оба. – Снова эта презрительная улыбка.

– Человек в черной шапке – это сосед Трегубовой по коммунальной квартире.

– Я же говорила…

Продолжать Лера не стала, но смысл и так понятен: патологическая лгунья, что еще от нее ожидать? Любая информация, которая исходила от Трегубовой при жизни (не важно, чего именно она касалась), как правило, недостоверна. Ее нужно проверять и перепроверять, но в сложившихся обстоятельствах это возможно далеко не всегда.