Увлеки меня в сумерки (ЛП)

Харстгров переключил передачу, повернув слишком быстро, и выругался.

— Вампиры — мерзкие создания, ушли недалеко от каннибалов. Я бы лучше убил себя.

Верно, тогда так бы и произошло.

— Ты покрываешься мехом в определенные фазы Луны?

— О, боже.

Он закатил глаза.

— Это просто абсурдно. Оборотни не едят пищу из посуды. Как ты думаешь, я мог бы быть членом пэрства и фотографироваться так часто, если бы не мог управляться с вилкой?

Значило ли это, что он знал одного? Или он отвечал на вопросы просто, чтобы сбить ее с толку?

— Значит, не оборотень?

— Определенно нет. Мне нравится принимать душ больше, чем раз в десять лет. Я обычный человек.

Она сморщила нос от вони.

— Это не так. Зомби? Демон?

— Господи! Я не восстал из могилы и не пришел из ада.

Он уставился на нее, его терпение явно было на исходе.

— Хотя чувствую, как будто сейчас я там и нахожусь.

Она хмурилась.

— Эльф? Фея? Какое-то другое магическое существо?

Он издал многострадальный вздох.

— Остановись. За три минуты я превратился из уличного бандита с мешками для мелочи в бледного карлика с острыми ушами. Я очень устал.

Фелиция бросила на него злобный взгляд. Правда, Харстгров выглядел уставшим, но это был, в основном, предлог, чтобы не отвечать на ее вопросы. И все же ее нос сказал ей, что она не докопалась до правды… еще.

Фелиция задумчиво похлопала себя по подбородку. Герцог не мог не смотреть. Она выглядела очаровательно, когда была настойчивой.

Она наклонила голову и пронзила его другим пристальным взглядом, который возбудил его.

— Ваша Светлость…

— Саймон, — поправил он.

Он ненавидел, когда его называли «Ваша Светлость», как будто он чертов балетный танцор. Но еще больше он хотел интимности, хотел услышать свое имя на устах Фелиции.

— Больше никаких вопросов.

Какой смысл признаваться, что он волшебник? Рядом с ней он не мог этого доказать. Так как она была, вероятно, Неприкасаемой, любой вид заклинаний был невозможен.

Так что если он раскроет свои способности, Фелиция подумает, что он псих. Больше, чем она уже думает. Кроме того, магический мир только что показал свое существование людям в экстремальных обстоятельствах. Хотя это было опасно близко к обязанности оберегать право, чем меньше она знала о магическом мире, тем было безопаснее для нее.

Фелиция нахмурилась.

— Но…

— Нет.

Она посмотрела на него.

— Ты не можешь затыкать меня до бесконечности.

Он послал ей натянутую улыбку.

— Я могу попробовать.

Она, крепко скрестив руки на пышной вздымающейся груди, выглянула в окно. Герцог вздохнул с облегчением. Она сдалась, по крайней мере, сейчас. Он не был настолько глуп, чтобы поверить, что услышал последний из ее вопросов.

— Куда именно ты меня везешь? — спросила она, проведя какое-то время в полном молчании. — Во всей суматохе я не спрашивала.

Герцог колебался. Фелиция через многое прошла сегодня. Он увел ее от мужчины, которого она любила. Он скрыл правду о магии. Но она уже поняла, что он не человек, черт возьми. Это, вероятно, напугало ее. Меньшее, что он мог сделать, это успокоить ее правдой.

— Мы направляемся в пещеры Айса. Они находятся в Уэльсе.

Она бросила украдкой взгляд из-под густой бахромы ресниц. В её голубых глазах было возбуждение. И что-то любопытное, затаившее дыхание, что возбудило его гораздо больше, чем он хотел признать.

Она представляла их вместе в постели?

Фелиция сместилась, слегка отвернувшись. Ее поза говорила о многом.

«Конечно, она не думала о тебе в сексуальном плане, идиот. Она выходит замуж за твоего брата. Глупец, выдающий желаемое за действительное. Она выбрала не тебя».

Одна ночь. Он должен был пережить одну ночь наедине с ней, а потом больше никогда не позволять себе этого искушения. Он и Мейсон, возможно, больше не лучшие друзья, но Герцог не вторгался в чужие владения, особенно там, где его не хотели. И он отказался причинить боль брату и разочаровать мать… по крайней мере, больше, чем уже сделал.

— Почему туда? — нахмурилась она.

Это была временная штаб-квартира Братьев Судного дня. Но он не мог этого сказать.

— Место изолировано и безопасно. Не ожидай много благ цивилизации. У нас несколько матрасов, ничего шикарного, уверяю тебя.

Фелиция нахмурилась, явно озадаченная.

Он встречался с десятками женщин, иногда с несколькими сразу. Но эта очаровала его, как никто другой. Она вела себя не так, как ему хотелось. Фелиция была сама собой.

— Скажи мне, о чем ты думаешь.

Она нахмурила бледный лоб.

— Это обычно работает у тебя?

— Что?

— Требовать, а не просить.

Он не мог удержаться от полуулыбки, приподнявшей губы. Иногда его аристократическое воспитание делало его немного властным.

Герцог потер щетину, затеняющую его челюсть и скулы.

— Глубочайшие извинения. Фелиция, поделись, пожалуйста, своими мыслями.

— У тебя есть деньги, и ты привык к лучшим условиям, чем пещеры, так зачем оставаться там с Айсом и остальными?

Черт побери, еще вопросы. Он должен был догадаться.

— Почему нет?

— Потому что, по словам Мейсона, помимо Лоучестер-Холла, у тебя есть квартира в Лондоне, дом где-то на берегу и охотничий домик в Шотландии, — продолжала она.