Узаконенная жестокость: Правда о средневековой войне

Описание одной из наиболее изобретательных и омерзительных экзекуций пришло к нам из Фландрии начала XII века. Казнь произошла спустя некоторое время после убийства графа Карла Доброго. Мятежникам (ими оказались продавцы зерна из Брюгге, незаконно его продававшие и недовольные судом графа; к ним присоединились и некоторые бароны), вовлеченным в заговор, была уготована страшная участь: их должны были повесить, потом обезглавить, а затем привязать тела к колесу, скрепленному с деревом. Такое приспособление применили для казни осужденного по имени Буршар. Его « обрекли на ужасную смерть, отдав на растерзание голодным воронам и прочим крылатым тварям. Глаза его были выклеваны, а все лицо истерзано птицами. Нижняя часть тела была исколота стрелами, копьями и дротиками. Умер он отвратительной смертью, а останки его потом сбросили в сточную канаву».

5 мая 1127 г. двадцать восемь мятежников в доспехах были несколько раз сброшены с башни замка в Брюгге. Хронист Галберт пишет, что даже со связанными за спиной руками, и несмотря на большую высоту башни, некоторые сразу не разбивались насмерть и еще были в сознании. Людовик Толстый, наблюдавший за экзекуцией, устроил для главаря по имени Бертольд особую казнь, способную любого нормального человека повергнуть в шок. Подстрекателя мятежа ожидала унизительная и постыдная смерть. Бертольда растянули на эшафоте, а рядом привязали собаку. Ее неоднократно дразнили и били, стремясь обратить гнев и страх разъяренного животного на осужденного. Собака, в конце концов, принялась нападать на Бертольда и « объела ему все лицо… она даже измарала его экскрементами». Аббат Сугерий с одобрением отмечает, что это была « презренная смерть, уготованная отъявленному негодяю».

Король как воин

Из всех обязанностей любого средневекового монарха роль воина являлась первостепенной. Очень немногие правители могли сочетать успешное правление с плохим полководческим талантом или незавидной военной репутацией. Сила божественного или юридического права на власть во многом зависела от практических способностей поддерживать это право силой, как продемонстрировали недавно опубликованные исследования. Келли де Вриз показывает, как военные власти могли вытеснять власти политические и как успех на войне мог привести к успеху в политике. Приводя пример восшествия на английский престол Гарольда Годвинсона в 1066 г., Келли де Вриз обнаруживает потенциальную слабость такого подхода, основанного на принципе «власть всегда права»: « Проблема военной состоятельности как основы средневекового правления заключалась в том, что крепкой властью обладал только более искусный в военном отношении монарх». Король, обладающий военной харизмой, оказывался в более выгодном и надежном положении. По наблюдениям Мэтью Стрикленда, « нет никаких сомнений в том, что одной из первостепенных функций короля, если не самой главной, оставалась роль полководца, и данное качество продолжало оставаться важной составляющей военно-политических успехов. Видимо, те же чувства руководили Макиавелли при написании его знаменитого „Государя“». Фортуна благоприятствовала государству или отворачивалась от него в зависимости от воинских способностей англо-саксонских королей. В книге Ричарда Абельса находим: « Монархи, которые не добивались успехов на поле брани или, как Этельред, и вовсе избегали битвы, обрекали себя на политический крах».