Узбекские повести

— Ну вот, и вы меня не понимаете! А может, это я вас не понимаю? — Камал ударил кулаком по стволу тополя. — Или я с ума сошел, или с вами что-то не в порядке!

— Ты и ей так сказал, а? — Нишан с сожалением покачал головой. — Эх, чудной ты!

Камал внимательно посмотрел на этого седеющего человека, ему показалось, что он вообще первый раз видит его, он всегда казался таким сильным, могучим, а ведь в глазах его постоянно проглядывает страх, опасение за свое благополучие. Он равнодушен ко всему на свете, главное, чтобы его не трогали, а там делайте что хотите, он на все согласен. Главное — занимать должность, быть хоть на ступеньку, но выше остальных, ради этого он ни во что не будет вмешиваться, всем будет угождать, прежде всего вышестоящим. Ведь он человек, про которого с насмешкой говорят в народе: он даст лепешку даже укусившей его собаке.

— Ну что ж, наверное, один я не понимаю, что это сделано правильно! — сказал Камал.

— Да неужели тебе больше всех нужно? — Нишан в самом деле разозлился. — Тебе мало своих дел? Ну и тяни свою лямку, ведь тебя это не касается!

— Похожего нашел, а равного не встретил.

— Не кричи против ветра, все равно никто не услышит! Так тоже в народе говорят, мой младший брат, — тихо сказал Нишан и опустил свою большую седеющую голову.

Камал вдруг остро понял, что напрасно он упрекает этого человека, ненужный и бесполезный разговор, у каждого в жизни своя мера, каждый по-своему относится и к людям, и к миру.

— Отвезите меня завтра в Маханкуль? — Камал тронул Нишана за рукав. — Заодно посмотрите, как там идет дело.

Нишан кивнул головой.

Да, этого парня трудно понять. Его сняли с работы, гонят в пустыню, а он стоит на своем. Другой в такой ситуации подумал бы прежде о семье, о себе, а он беспокоится о пустяках. Во дворе детского сада, видите ли, посеяли хлопок! Ну а тебе какое дело? Разве от этого упадет небо на землю? Ничего с детьми не случится, так же будут носиться, сорванцы, и играть в свои игры. Лишь бы сытыми были. Стоит ли наживать врагов из-за ерунды. Надо крепко подумать, прежде чем лезть на рожон, поучать начальство. Смотрите, какой гуманист. Вези потихоньку свой воз, а в чужие дела не лезь. Теперь в пустыне будет глотать пыль, а жена с детьми останется одна. Нелегко ей придется.

Нишан грузно поднялся со скамейки и пошел к машине. Камал поймал себя на том, что с интересом наблюдает, как ловко этот непомерно толстый Нишан умещается в своем «жигуленке». Нишан, видимо, еще раздумывал, потом открыл дверцу, подозвал Камала рукой и заговорщицки подмигнул.

— Думаю, еще не поздно. Зайдем к апе? Не будь упрямым, зачем тебе торчать в этой дыре. Да и о семье надо подумать.

Камал вздохнул и покачал головой.

— Мне не о чем говорить с апой. — Камал подождал, пока Нишан завел мотор, помог ему захлопнуть дверь. — До свиданья, брат, будьте здоровы!

— Ну, ладно, раз так. Завтра без меня не уезжай, я подъеду, — сказал Нишан.

Машина тронулась с места. На улице уже сгустились сумерки. Нигора загнала детей спать и с тяжелым сердцем взялась собирать мужа в дорогу. Камал пробовал посидеть у телевизора, но ничего интересного не было, и он пошел в спальню, откуда доносились визг и крики сыновей, устраивавших перед сном обычную войну.

— Все, давайте спать, — с показной строгостью скомандовал Камал и погрозил пальцем в сторону двери, — а то позову мать.

Возня немедленно затихла, сыновья очень любили, когда укладывать их приходил отец.

— Ляжем, если расскажешь сказку, — блестя глазами от предстоящего удовольствия, сказал старший.

— Сказку, сказку! — обрадовался средний.

А младший, Султан, молча прильнул к отцу, крепко обхватив руками его шею, он еще не мог понять, чего ему больше хочется, услышать сказку или просто прижаться к отцу и заснуть возле него. Что может быть лучше, чем спать с папой в обнимку.

Камал считал, что сказка для детей должна быть не только интересной, но и доходчивой и обязательно поучительной. Он прилег рядом с затихшими детьми. И тут же вспомнил вчерашнего юродивого.