Узда для Троцкого. Красные вожди в годы Гражданской войны

Довольно странный момент: «Смирнов: Дело в том, что [Реввоенсовет Республики] состоит из 15 членов, и нередко были случаи», когда «отдельные члены делегировались на места и делали те или другие распоряжения. Состав [РВСР] оставался случайным, получались те или иные распоряжения в зависимости от наличного состава. Здесь можно указать только на то, что существовал ряд учреждений без четкого разграничения фикций», сами эти учреждения «можно было бы не перечислять»^{1007}. Редакция была утверждена секцией. Остается неясность: с чего вдруг В.М. Смирнову столь смягчать свой тезис? Не исключено, что на заседании присутствовал член РВСР И.Н. Смирнов (Восточный), которому и удалось, воспользовавшись некоторым замешательством от чрезмерно радикальной формулировки, провести тезис, выгодный Л.Д. Троцкому. И.Н. Смирнова Л.Д. Троцкий обожал. В «Моей жизни» он пропел осанну своему соратнику по Реввоенсовету Республики, полученному в наследство от Я.М. Свердлова: «Смирнов представляет собою наиболее полный и законченный тип революционера, который свыше тридцати лет тому назад (на 1929 г. ровно тридцать лет. — С.В.) вступил в строй и с тех пор не знал и не искал смены. В самые глухие годы реакции Смирнов продолжал рыть подземные ходы. Когда они заваливались, он не терял духа и начинал сначала. Иван Никитич всегда оставался человеком долга. В этом пункте революционер соприкасается с хорошим солдатом, и именно поэтому революционер может стать превосходным солдатом. Повинуясь только своей природе, Иван Никитич всегда оставался образцом мужества и твердости, без той жесткости, которая им часто сопутствует. Все лучшие работники армии стали равняться по этому образцу. “Никого так не уважали, как Ивана Никитича, — писала Лариса Рейснер про осаду Казани. — Чувствовалось, что в худшую минуту именно он будет самым сильным и бесстрашным”. В Смирнове нет и тени педантизма. Это самый общительный, жизнерадостный и остроумный из людей. Его авторитету подчиняются тем легче, что это наименее видный и повелительный, хотя и непререкаемый авторитет»^{1008}. Обилие комплиментов не было случайностью: Смирнов в первоначальном составе Реввоенсовета Республики оказался единственным выходцем не из интеллигенции. Инициалы Смирнова в стенограмме заседания военной секции Восьмого съезда не указаны, и вообще неправленые машинописные тексты, отложившиеся в нескольких фондах РГАСПИ, далеки от совершенства.

Ясно одно: оппозиционеры не захотели и потому не смогли воспользоваться своим большинством на секции. Что за этим стояло? Первая причина очевидна: нежелание идти против ЦК и лично В.И. Ленина. Вторая также очевидна: неверие в собственные силы. Особенно четко это следует из предложения К.Е. Ворошилова, «решительно» настоявшего перед самым закрытием дискуссии на устранении 10-го пункта в целом. Аргументация была вполне логичной: по мнению царицынца, после зачитывания этого пункта собравшиеся даже не захотят услышать продолжения, «отхлещут нас и провалят торжественно»^{1009}. Третья причина не подтверждается документально, поэтому предлагается в качестве версии. При всей ненависти к Л.Д. Троцкому в решающий момент у оппозиции не оказалось такого кадровика-цекиста, который бы сумел найти главе военного ведомства достойную замену. Г.Е. Зиновьев «сидел» на Петрограде, Л.Б. Каменев — на Москве, И.В. Сталин был еще менее популярен, чем Л.Д. Троцкий: грубость этого человека (по определению Л.Д. Троцкого 1927 г., сделанному в развитие характеристики из т. н. Политического завещания Ленина, «то ли “вождя”, [то ли] лошадиного барышника»^{1010}) у большинства старых партийцев вызывала не менее стойкое отторжение, чем надменность председателя РВСР. (Не зря Г.Я. Сокольников чуть позднее, на заседании съезда, сказал: «Мы спросили бы: “Кем оппозиция заменила бы товарища Троцкого?” Этот вопрос я даже не ставлю серьезно»^{1011}. Что весьма показательно, ни одного выкрика с мест в стенограмме не зафиксировано^{1012}.)