Узел

Я тоже тогда ничего не соображала. Была как в коме. Не осознавала реальность. Не понимала, что жизнь на самом деле длинная, а прошлое может быть ядом. Что это прошлое обязательно вернется в кошмарах. В лицах других, совершенно чужих мужчин, которые, истекая слюной, будут смотреть на мою грудь, а я буду мечтать, чтобы они исчезли с лица земли. В лице Филиппа, побывав у которого в очередной раз, наутро буду мечтать исчезнуть куда-нибудь самой…

— Скажи ему правду. Что ты…

— Я сама подпустила к себе это чудовище, которое зовется моей матерью. Вот и вся правда. Я сама! — тяжело говорю, и внутри все сжимается, пропитывается горькой виной, вгрызается в сердце бессильным желанием что-то изменить.

— Тогда я скажу, — легко обещает Тося. — Я это сделаю.

— Ты не посмеешь.

— Посмею, пусть даже после этого ты меня возненавидишь.

Я поворачиваю голову, смотрю в глаза моей подруги и вижу, что это не бравада. На этот раз Тося действительно сделает, как обещает.

— Ладно, — ставлю стакан на журнальный столик и тянусь за сотовым. — Климова любит совершать бессмысленные подвиги, вот вам еще один.

Нет, все-таки я пьяна. Иначе бы не решилась вскрывать себя без наркоза — произносить вслух наболевшие за столько лет, звенящие в голове мысли.

Никита отвечает сразу. Спокойно, без какого-либо намека на раздражение.

— Нам надо поговорить, — сообщаю без обиняков.

— Сегодня, — то ли спрашивает, то ли ставит меня в известность.

— Сегодня, — подтверждаю. — Только не вздумай звать меня в какое-нибудь кафе, тошнит уже от этих посиделок. И не дай бог тебе сказать: «Заезжай в понедельник ко мне на работу». Адрес давай. Домой приеду.

Тут же получаю его домашний адрес в сообщении.

— Все, — с придыханием говорит Тося, — поехали, я тебя отвезу.

— Ты пила.

— Какой там… один глоток сделала.

— Э-э-э, нет. Теперь мне нужно привести себя в порядок, — с трудом поднимаюсь с дивана. Ноги и руки будто свинцом налились. — Сначала душ, потом макияж поправить… времени еще полно… я сама доберусь.

— Э-э-э, нет, я тебя передам ему, так сказать, из рук в руки. А то свернешь еще где-нибудь по дороге. Только платье оставь, ладно? Не переодевайся, — ухмыляется Тося, — платье шикарное.

— Ага. И снимается быстро.

Глава 15

Не хочу, чтобы она все испортила — вытащила на поверхность то,

что я так отчаянно пытаюсь похоронить…

Никита

— Климова, ты как всегда.

Она лишь улыбается и убирает свое пальто в шкаф. Ее движения мне кажутся излишне напряженными. Нервными.

— Знаешь, на что это похоже?

— На что же?

Смотрю на ее обнаженные плечи.

— Будто ты погуляла где-то, повеселилась и напоследок решила заглянуть ко мне.

— Примерно так и было, — подтверждает невозмутимо, но что-то враждебное мелькает в ее взгляде.

Настя медленно двигается по квартире, осматривается. Мельком оглядывает кухню. На минуту задерживается в гостиной. Я наблюдаю за ней, ничего не спрашивая, не поясняя и, когда она заходит в спальню, иду за ней и закрываю дверь.

— Сними платье.

— Что? — оборачивается на звук. И захлопнувшейся двери, и моего голоса.

— Разденься. Или ты не за этим приехала?

— Я… поговорить, — роняет Климова почти беззвучно и обхватывает себя за локти.

— О чем ты думала, когда одевалась подобным образом? О том, что, глядя на тебя в этом платье, я точно захочу выяснять прошлые отношения? Серьезно?

Она молчит. В темноте я не вижу ее лица, но хорошо чувствую исходящее от нее напряжение. Оно сочится в воздух, оно перетекает в меня и внутри переплавляется уже в другое ощущение.

— Серьезно?! — переспрашиваю, будто не веря, и включаю ночник.

Собственно, так и есть.

Поэтому я хочу видеть ее глаза.

Свет, хоть и неяркий, застает Настю врасплох. Она отступает, пятится и садится на кровать. Пытается держаться уверенно, но все равно остается беззащитной. Я хорошо знаю, чтобы довести ее до такого состояния, нужно постараться, и все во мне вздрагивает от желания наказать обидчика. Даже спустя годы я не могу контролировать этот порыв. Этот импульс, приводящий меня в особую концентрацию, называемую боевой готовностью.

— Что же случилось? Что тебя толкнуло к этому разговору? — сажусь рядом с ней. Но не трогаю. Еще даже не касаюсь ее.

— Почему что-то обязательно должно было случиться?

— Потому что до этого ты отгораживалась от меня бетонной стеной.

— Ты от меня тоже.

— Я тоже, — спокойно соглашаюсь с ее утверждением, — но ведь это не я тебе сегодня позвонил.

— Конечно, — тихо говорит она после недолгой паузы. — Зачем тебе это нужно, правда же?

Настя так резво вскакивает с кровати, что я не сразу успеваю ее перехватить. Но все же попытка сбежать проваливается. Только не сейчас. Только не от меня.

— О, нет. Я тебя не отпущу. Слишком поздно. — Ловлю ее в прихожей и тащу обратно. Не в спальню — в гостиную.

— Мне просто нужно кое-что сказать тебе, а потом делай с этим, что хочешь… — отрывисто говорит она.

— Хорошо. Мы поговорим. Утром.