Узел

Сунув в духовку рыбу с овощами, останавливаюсь, чтобы перевести дух и глотнуть холодного чаю. Смотрю на картины Филиппа, висящие на стене. Почему-то теперь они мне нравятся еще больше. Я их так и не сняла. Леднёв тоже не против — пусть висят.

Теперь мы живем у меня. Из просторной трехкомнатной квартиры сделали четырехкомнатную, отхапав приличный кусок от гостиной. Теперь у каждого ребенка будет своя комната, а в ней все, что требуется для роста и развития. За эти несколько месяцев, пока оформляли документы, делали ремонт, бегали по психологам, думала, у меня кукушка окончательно съедет. Честно признаться, я до сих пор немного в шоке, что все так обернулось. Думали одно — вышло по-другому. Теперь у нас двое детей.

— Тебе не о чем волноваться, — успокаивает меня муж, выйдя из ванной и усаживаясь за стол. — Все решено. Даже если где-нибудь и как-нибудь всплывет эта история, я все улажу. Я не допущу, чтобы это хоть как-то нам помешало. Но, в одном я твоей маме с удовольствием помогу. Чтобы она получила побольше.

— Давай, Леднёв, ты будешь первый в мире зять, который решит проблему радикально. Просто посадит тёщеньку в тюрьму.

— Твоя мама сядет не потому, что я не помог ей выпутаться из неприятностей. А потому что она совершила преступление.

Глава 28

…только дети и влюбленные умеют всласть жить настоящим…

Настя

Тревога отпустила меня лишь тогда, когда мы забрали детей домой. Все вышло естественно. Как будто они приехали к нам на выходные и остались навсегда. В первую же ночь Ариша пришла к нам в спальню, пожаловавшись, что одной ей страшно. Мы разрешили малышке поспать с нами, а утром обнаружили Макса, лежащего на полу, на одеяле. Идея, чтобы сестренка спала в его комнате, понравилась всем.

Мы привыкли друг к другу, и теперь нас объединяют не только встречи в детском доме, отдававшие холодком официоза. Мы семья и много чего пережили за эти несколько месяцев. Например, отпраздновали Аришин день рождения, на котором было море сладкого и куча подарков; отправили Максима в первый класс. Только дети и влюбленные умеют всласть жить настоящим. Они искренне радуются куску шоколадного торта, загадывают желание и, задувая свечи, верят, что оно действительно исполнится.

Максим немного оттаял, а я стала смелее и научилась не поддаваться на его манипуляции. Понятно, что в детском доме это было средством выживания, но сейчас все по-другому, и он должен понимать, что хорошо, а что плохо.

В этом году осень выдалась красивая и теплая. Мы с Тосей болтаем, медленно бредя по скверу. Впереди нас Иришка и Макс несутся на велосипедах. Пытаясь угнаться следом, Ариша усиленно крутит педали на своем трехколесном, но, конечно, догнать ребят сил у нее не хватает. Разочарованно что-то им крикнув, она сбавляет темп и спокойно едет по дорожке, лишь изредка оглядываясь на меня. Максим и Иришка подружились. Правда, сначала наш парень фыркал, мол, она ж девчонка, чего с ней дружить. Но любопытство и желание повеселиться взяли верх. Особенно ему льстило, что он старше подружки и может ею по праву командовать. Вот только его очень злило, если Ира пыталась что-нибудь на нем поправить: молнию на куртке до самого горла застегнуть или шарф потуже намотать. Он это расценивал как личное оскорбление — не маленький уже! В целом общий язык дети нашли быстро. Тем более я уверена, что Тося провела дочери подробный инструктаж, хотя с детьми всего не предусмотришь.

— А как ты? Как себя ощущаешь? — спрашивает она, когда мы перестаем обсуждать всякие пустяки, вроде новоприобретенных детских игрушек да полюбившихся им мультиков.

— Как мамочка двоих детей.

— Представляю, как тебе тяжело. Со своим-то все постепенно. Сначала беременеешь, потом рожаешь. Он растет, и ты каждый день узнаешь про него что-то новое. А тут бац — и сразу двое.

— Угу. Нет, я не жалуюсь. Просто забавно, что я все лето таскалась по психологам, но, как только дети переступили порог квартиры, поняла, что ничего про них не знаю.

— Моя иногда такое выдает, что так и охота у нее спросить: «Дитё, ты откуда?». Как Макс? Освоился в школе? Наша красотка вроде нормально. Встает с утра только тяжеловато.

— Это она в тебя, — смеюсь я, вспоминая студенческие годы, наши с Тоськой прогулы утренних лекций. Не часто, но бывало. — Осваивается, Макс. Если б только легко встать с утра было нашей единственной проблемой. Тут ни дня без сюрпризов.

— Ему трудно.

— Да, я ужасно за него переживаю. Так не хочется, чтобы его обижали.

Я стараюсь, чтобы детям с нами было хорошо и уютно, и, чего лукавить, ощущаю некоторую гордость за себя и Ника. Мы делаем доброе дело — создаем детям все условия для счастливой жизни. Я забочусь о правильном питании и хорошем сне, о развитии и досуге. Но во всем этом смешении дел и эмоций мне все же жутко чего-то не хватает.

***