Уж замуж невтерпёж (СИ)

— А прежде, чем отопрут, я надеюсь, вставят этой гадине по первое число, — взгляд девушки был устремлён вглубь палаты, где на кровати лежала ее мать. Кажется, сейчас она спала. Гермиона жестом показала Малфою присесть на стул для посетителей и быть потише, а сама пошла к столу с чайником, чтобы заварить немного чая с захваченным из дому печеньем.

— А что, если сейчас не ей, а нам вставят по первое число? — шёпотом поинтересовался Драко.

— Меня такое развитие событий никогда не волновало, — так же шёпотом ответила девушка, но немного слукавила. Это никогда не волновало Гарри и Рона, а Гермиона всегда была их голосом разума. Сейчас ей бы и самой не помешал такой.

Запах ароматного чая разнесся по помещению, и Драко с удовольствием сделал глубокий вдох. Все же, Грейнджер была странной. Сама дома травилась растворимым кофе, а в палату к матери таскала дорогую заварку из подарочного набора. И это при том, что мать о своей дочери ничего толком и не помнила.

Отвлекшись от своих мыслей, парень поймал на себе взгляд внимательных карих глаз, точь-в-точь таких же, как у Грейнджер.

— Мама! — тут же подбежала Гермиона, балансируя на месте с двумя горячими чашками. — Ты проснулась? Прости, если разбудили.

Женщина мило улыбнулась и чуть приподнялась на кровати, не отводя взгляда от Драко. Под столь тщательным наблюдением парень почувствовал себя некомфортно, но ничего не говорил и просто улыбался (очень натянуто и фальшиво), следуя совету Гермионы.

Гермиона неловко потопталась на своём месте, но все же кашлянула, привлекая к себе внимание.

— Мам, — девушка очень надеялась, что ей снова не придётся объяснять, кто она такая. — В общем, как я обещала. Аристократ, весьма симпатичный, но очень вредный молодой человек, а также по совместительству мой будущий муж, Драко Малфой. Это про него ты читала в журнале.

Словно заворожённая, женщина кивнула.

— И как же вы познакомились? — Джин покачала головой. — Моя Гермиона же мышка, такую в толпе не заметишь…

Гермиона вспыхнула от этого слова «мышка», хотя и знала, что мама и до потери памяти никогда не считала ее красоткой. Однако всегда добавляла, что это совершенно не главное, особенно учитывая ее интеллектуальные способности.

— Что вы говорите? — Драко рассмеялся. — Ее сложно не заметить. Если что, из-под земли достанет своими замечаниями. Ну, знаете, есть такой тип девушек…

Малфой остановился, заметив, как угрожающе вздрагивает в руке Гермионы чашка с горячим чаем.

— Мамочка, — она пыталась говорить мягко, но получалось это у неё так себе. — Мы с Драко учились в одной школе на протяжении шести лет. Мы были на одном курсе. Так что неудивительно, что мы были знакомы.

— А что, ты тоже была известна в своей школе? — Джин удивлённо моргнула. Гермиона почувствовала, как у неё задергался глаз от этого «тоже».

— О, вы даже не представляете, насколько, — подлил масла в огонь Малфой. — У нас нередко происходили столкновения… Ну, знаете, как бывает у весьма популярных в своём кругу общения людей.

Миссис Грейнджер кивнула.

— Да, конечно, знаю, — она приняла чашку из рук дочери (Гермиона просто почувствовала, что если не отдаст ее кому-то, то в кого-нибудь ее кинет). — Только не до конца понимаю. Я может быть не очень в этом всем разбираюсь, но, лишь глядя на вас, мне кажется, что вы такие разные… Даже не верится, что два таких разных человека смогут жить вместе. Не подумайте ничего дурного, мистер Малфой, я просто мать, вы же понимаете.

«Стараюсь ей быть», — про себя добавила Гермиона. Ее очень коробило поведение матери, особенно в этот раз, когда она ждала несколько иной реакции. Хотя, в общем-то, она ее получила, только в другой форме.

— Как известно, — Драко схватил Гермиону за руку, усаживая рядом с собой.

— Противоположности притягиваются. Вам не о чем волноваться.

Джин утвердительно кивнула, не обращая внимания на то, как изменилось лицо дочери.

Гермиона ухватила двумя руками кружку и сделала глоток. Не остывший чай больно обжег горло, и девушка поморщилась.

— Я люблю очень горячее, — ответила она на вопросительный взгляд матери.

Ничего страшного. Мама просто больна, но она уже идёт на поправку. Она ничего не знает о Малфое, ничего не знает о жизни самой Гермионы, и именно поэтому ведёт себя так. Гермионе было не в чем ее винить.

И все же, несмотря на голос разума, она ее винила.

И пусть сто раз Гермиона будет виновата в случившимся, мать не должна была говорить так с собственным ребёнком. Не должна была подкупаться на внешний вид симпатичного мужика, о котором она вычитала в журнале. Не должна была называть перед ним свою родную дочь мышкой, и с упоением разглядывать его и наслаждаться его внешностью.

Так быть просто не должно.

Признаться, Малфой хорошо выполнял свою задачу: что-то приветливо отвечал на щебет миссис Грейнджер, пока сама Гермиона угрюмо смотрела на дно чашки. И даже чай уже больше не казался таким обжигающе горячим.

Ну, или девушка просто сожгла себе язык.

— Я… отойду помыть посуду, — Гермиона взяла пустые чашки и поднялась со своей места. Захотелось немного побыть одной и успокоиться.