Ужас

Протянув ноги, охваченный приятной теплотой, тишиной окружающей обстановки, свободный, никому не известный в этой части Парижа, где он когда-то жил, он начал осмыслять ситуацию, но уже не как мечтатель, а спокойно, последовательно. Кош снова сопережил всю историю последних двадцати четырех часов, перечитал свои сделанные наскоро заметки, разорвал листочки с пометками, скопившиеся в карманах, и бросил их в огонь. После этого он разделся, лег в кровать и, согревшись, чувствуя уже приближение сна, подумал:

«Кто будет лучше спать сегодня ночью, преступники, которым пока нечего бояться полиции, или невинный, желающий испытать на себе азарт ее преследования?»

V Несколько подробностей

Когда Кош проснулся, день уже наступил, тусклый зимний день, как бы влекущий за собой остаток сумерек. Он быстро оделся, желая скорее просмотреть газеты. Когда он проходил мимо конторы гостиницы, управляющий остановил его:

– Простите, нужна небольшая формальность. Полиция требует…

Кош вздрогнул при слове «полиция», но все же спросил совершенно естественно:

– Полиция требует… чего?

– Мы обязаны очень точно вести книгу, где записываем имя, профессию и день прибытия наших жильцов. Большею частью это излишняя предосторожность, в особенности в таком отеле, как наш. Но почем знать? Со всеми этими преступлениями, убийствами… Вот, хоть бы убийство на бульваре Ланн.

На этот раз Кош почувствовал, что бледнеет. Он пристально посмотрел на говорившего, раскрыл уже было рот, чтоб спросить, чтоб протестовать, но вовремя удержался. Между тем управляющий нагнулся, поискал что-то в одном из ящиков и, найдя, положил на конторку большую раскрытую книгу. Он поднял голову и показал Кошу свое улыбающееся лицо, тотчас же вполне успокоившее журналиста. Управляющий указал пальцем строку, на которой уже было проставлено число.

– Вот тут, пожалуйста, потрудитесь написать ваше имя, вашу профессию и откуда вы приехали.

Пока Кош писал, он прибавил, продолжая прерванные разъяснения:

– У нас, на левом берегу, эти строгости ведутся не столько ради поимки мошенников, сколько в целях предотвращения политических преступлений, совершаемых русскими беглецами, нигилистами… Мы ими наводнены, а вы сами понимаете, что не особенно приятно иметь в числе жильцов людей, прогуливающихся с бомбами в карманах и то и дело угрожающих взорвать дом…

– Ясно, – проговорил Кош, отдавая ему перо. А про себя подумал: «Если с этим глупым болтуном я не буду разоблачен через двое суток, значит, судьба – против меня».

Он пошел к выходу, но управляющий еще раз остановил его:

– Когда вы возвратитесь вечером, позвоните три раза. Ваш ключ будет висеть под подсвечником.

– Благодарю вас, – ответил Кош.

Сам не зная почему, он несколько минут постоял на пороге дверей, поглядев направо и налево, со странной нерешительностью людей, которые ничего не ждут, но все же не двигаются с места, чтобы набраться храбрости.

Управляющий сел опять за свою конторку, взял книгу и прочитал: «Фарси, из Версаля. Живет на свой капитал».

Он поднял глаза, осмотрел фигуру Коша и пробормотал:

– Ну, голубчик, ты такой же капиталист, как и я. А я знаю толк в людях…

Но когда Кош, почувствовавший на себе этот пристальный взгляд, обернулся, управляющий послал ему самую любезную улыбку и, продолжая рассуждать сам с собою, прибавил:

– Впрочем, это мне совершенно безразлично, лишь бы ты аккуратно платил…

Это рассуждение вызвало в уме управляющего другую мысль. Путешественник приехал без багажа. Где гарантия его возвращения? Когда Кош сделал несколько шагов, управляющий окликнул его:

– Мосье Фарси! Мосье Фарси!

Мосье Фарси не возвращался. Управляющий добежал до двери и снова прокричал:

– Мосье Фарси! Послушайте!..

Кош прекрасно слышал первый окрик, но не обратил на него ни малейшего внимания. Имя Фарси, записанное им несколько минут назад в книге гостиницы, так было чуждо ему, что только когда его во второй раз окликнули, он вспомнил, что это было его имя. Впрочем, он чувствовал себя очень не по себе с того самого момента, как вышел за порог своей комнаты, а в особенности с тех пор, как содержатель гостиницы завел речь – очевидно, совершенно неумышленно – о преступлении на бульваре Ланн. Кош довольно сердито проговорил:

– Что вам еще нужно?

– Видите ли, я забыл вам это сказать, но у нас принято платить за помещение вперед, по крайней мере за первую неделю.

– Это совершенно справедливо, – ответил Кош, возвращаясь обратно.

Он уплатил, решив не ночевать тут следующую ночь. Впоследствии это послужит доказательством если не его виновности, то, во всяком случае, его желания не быть узнанным.