«Ужас Мой пошлю пред тобою». Религиозное насилие в глобальном масштабе

Эта потребность в создании основанной на личных взаимоотношениях атмосферы общественного доверия отчасти объясняет, почему принадлежащие к культурам насилия группы тратят столько усилий на построение и поддержание собственных сообществ. Наиболее драматичный пример в этом плане – создание в Сирии и Ираке «Исламского государства» и завоевания ИГИЛ в 2014 году. На какое-то время движение сформировало государственный аппарат, который управлял деревнями, поселениями и даже крупными городами вроде Мосула, второго по величине иракского города, зачастую привлекая экспертные услуги бывших функционеров партии «Баас», занимавших управленческие должности при режиме Саддама Хусейна. В иных случаях подобные группы обустраивали закрытые коммуны вроде штаба Усамы бен Ладена в пещерах Афганистана, поселений «Христианской идентичности» наподобие Элохим-Сити, общин «Завета, Меча и Божьей Десницы» и «Свободных людей Монтаны». В Японии у «Аум Синрикё» были собственные власти и собственные центры городского типа. Экстремистские еврейские группы строили поселения на территориях палестинских арабов, а Меир Кахане говорил о создании на Западном берегу независимой страны Иудеи. В ходе собрания радикальных еврейских поселенцев в актовом зале иерусалимского отеля «Шератон» я мог собственными глазами наблюдать Кахане разворачивающим флаг, придуманный специального для нового государства. Командный центр Санта Джарнаила Сингха Бхиндранвале в Индии также располагался на собственной территории движения: сначала в ашраме Дамдами Таксал, затем – в сикхском Золотом храме в Амритсаре.

Даже группы, которые не проживали вместе физически, – вроде разветвленной джихадистской сети, готовившей теракт 11 сентября, – выработали настолько интенсивные отношения и тесные, соединявшие их воедино узы, что для чужаков, включая правительственных агентов, становились абсолютно непроницаемы. Однако же поскольку отношения порой становились натянутыми и там, на плаву их удерживали идеологическая преданность и сильное руководство. С тем же вызовом столкнулась и обширная сеть сторонников ИГИЛ, когда под ударами иракских и сирийских правительственных войск с их союзниками движение начало терять захваченные территории. Вполне вероятно, что их насилие, хотя бы и обращенное против космического врага, имело целью также и поддержать групповое единство. В таких случаях – на что совершенно не обратила внимание публика, целей террористов не понимающая, – теракты были адресованы внутренней аудитории и особенно потенциальным «раскольникам», которых подобные демонстрации силы позволили бы удержать в строю. Именно поэтому, как я отмечал уже ранее, многие из этих актов насилия оставались сокрыты от внешнего мира: кто должен был усвоить месседж – тот это сделал.

Внутренняя динамика группы может влиять также и на ее отношение к окружающему миру. Если, как это делает Марта Креншоу, взглянуть на террористическое движение с точки зрения его организации, можно сказать, что его действия обусловлены напряженностью внутри него самого куда больше взаимодействия с заклятыми врагами[587]. Как мы уже имели случай увидеть, с наибольшей жестокостью тот же ИГИЛ резал головы и пытал своих же товарищей, наказывая так называемых отступников или перебежчиков, бросивших вызов руководству ИГИЛ. Аналогичным образом главари радикальной сикхской группы «Коммандос Халистана» (KCF) регулярно приказывали убивать бойцов собственной или же конкурентной группы, если те, по их мнению, отбились от рук. Если, как говорил один бывший участник KCF, кто-то из группы обращался к военной силе, чтобы урвать себя побольше «бабла, наркоты и девок», руководство «могло его устранить, чтобы поддерживать респектабельность движения в целом»[588].

В прочих движениях, как мы видели, «зарвавшихся» ненавидели наравне с врагами или даже больше. Так, Ашин Виратху презирал буддийских политиков, не способных или же не стремящихся защищать буддийскую культуру в Мьянме – то есть, с его точки зрения, исполнять свой прямой долг. Иан Пейсли, протестантский смутьян из Белфаста, говорил, что «мы не уважаем всю эту римствующую систему [католичество] и еще меньше уважаем систему отступников-протестантов»[589]. Рабби Меир Кахане, как считалось, одобрял идею еврейской гражданской войны и предсказывал политические убийства светских израильских лидеров, а в разговоре со мной заявлял, что светские евреи вызывают у него даже бóльшую неприязнь, чем мусульмане-арабы. Или: о Махмуде Абухалиме, как я уже упоминал, говорили, будто он замешан в убийстве умеренного исламского лидера – соперника шейха Омара Абдель Рахмана. Многие совершенные той или иной группой теракты, таким образом, были направлены не на широкую аудиторию, а на своих же коллег.