Ужас на поле для гольфа. Приключения Жюля де Грандена

– Разве… – ее гладкий лоб сморщился от непонимания, – он не является языком, что мы используем в империи? Мы не в Александрии?

– В Александрии! – снова маленький француз оказался на грани взрыва, но взял себя в руки и спросил: – Parlez vous Français?[251]

Она покачала головой, тихо отрицая это.

– Но… но, – начал он, но остановился в замешательстве, почти в тревоге.

– Я понимаю, – начала она, в то время как он ждал ее объяснения. – Миг тому назад я перестала держать руку моего господина, и слова, что вы использовали, мне стали непонятны, хотя до того я всё понимала отлично. Посмотрите: в то время как его рука сжата в моей, я говорю как вы и понимаю вашу речь. Но как только я выпускаю его пальцы, мой разум становится чистым, и всё кажется чужим. Я знаю ответ на ваш вопрос. Он, – она бросила жаркий взгляд на сидящего рядом юношу, – он – любовь моя через все века, мужчина, который пробудил меня к жизни из смерти. Когда он прикасается ко мне, или я прикасаюсь к нему, я говорю его языком и слышу его ушами. Но как только контакт нарушается – я иностранка в чужой стране и времени.

– Cordieu, да, это возможно, – согласился де Гранден, коротко поклонившись. – Я знал такие случаи, где пациенты страдали аменцией, но… Брысь! – он прервался с драматической внезапностью, когда случайно поглядел на открытую дверь. На пороге, подняв переднюю лапу, мрачно сверкая на девушку большими зелеными глазами, стояла огромная черная кошка. – Уйди, мерзкая тварь! – крикнул маленький француз, шагнув к животному и подняв руку.

«Ш-ш-ш», – его приветствовало разъяренное шипение, как у ядовитой рептилии. Шерсть на спине твари воинственно поднялась.

– Уйди, я сказал! – повторил де Гранден, нацеливаясь на тварь.

Она не спряталась. Вывернулась из-под его ног, уклонившись от удара с изящной непринужденностью. Грациозно взлетела в воздух, приземлилась на груди девушки и нагнулась к ее горлу.

Беннетт вскочил, нанося неуклюжие удары по уворачивающейся твари, боясь поранить девушку.

Существо исчезло так же внезапно, как и появилось, рыкнув напоследок и прыгнув на подоконник. В последний момент мы увидели красное пятно у него на губах. Это была кровь? Я сомневался. Неужели животное удовлетворило свои кровожадные инстинкты на шее девушки?

Де Гранден схватил какую-то посудину с буфета и поднял руку, чтобы швырнуть ее в животное, но так и не бросил. Резко, как от порыва ветра, тварь исчезла. Никто из нас не видел, как она спрыгнула с подоконника, не было слышно и звуков ее лап на сухой листве снаружи. Все закончилось, и мы не могли сказать: как и где.

Пелигия плакала в отчаянии на кровати, прерывая рыдания дрожащими стонами.

– Мой господин, – закричала она, схватывая руку Беннетта в свою, так как не могла говорить без этого. – Я понимаю всё. Оно не было никакой кошкой, это ка Каку, жреца Себека. Много долгих лет тому назад он поместил меня в волшебный сон посредством грязного колдовства, но перед этим сказал мне, что если меня кто-то пробудит, и я полюблю другого мужчину, он станет преследовать меня из темниц Аменти и похитит меня из рук возлюбленного. И в доказательство своей угрозы он повесил это на мою шею, – она нервно указала на ожерелье из золотых дисков и красных бусинок, – и предупредил, что моя жизнь продлится, пока со мной будут семь кулонов этого ожерелья. Он поклялся, что его ка заберет их от меня. И с каждым исчезнувшим камнем мое пребывание на земле с моим новым возлюбленным будет сокращаться. Смотрите же, мой любимый, он уже вырвал один камень у меня!

Обнажив грудь, она указала на ожерелье. Один из крошечных кулонов из карнеола исчез. В ожерелье из семи камней сохранилось только шесть.

4. Несчастный случай

Прошло два месяца. Наивная вера Пелигии в то, что мужчина, голос и прикосновение которого разбудят ее от полуторатысячелетнего транса, окажется ее предначертанным супругом, нашла отклик в сердце Эллсворта Беннетта. Спустя три дня после ее извлечения из александрийского гроба они обвенчались в единственной греческой католической церкви, которая была в нашем городке. Природная рассудительность Беннетта продиктовала такой выбор, ибо служба и язык литургии, используемые современным папой, были по существу теми же, к которым его невеста была приучена в дни патриарха Кирилла.

Мы с де Гранденом присутствовали на церемонии и стали их свидетелями. Маленький француз едва не лопнул от смеха, когда величественный секретарь суда спросил у Беннетта, является ли совершеннолетней его невеста.

– Par la barbe de Saint Gris, друг мой Троубридж, – захихикал он мне в ухо, – я почти готов сказать ему ее истинный возраст!

И он выступил вперед, будто собираясь выполнить свою угрозу.

– Вернитесь, маленький глупец! – воскликнул я, удерживая его за рукав. – Иначе нам всем не поздоровится!

Он смеялся все сильнее, шокируя служащих суда.