Ужасное наследство

      Когда я пришел в себя – в буквальном смысле, будто шагнул в собственное тело, как в покинутый дом, то не поверил глазам. Халупа Петровича сияла идеальной чистотой, от бутылок и запаха не осталось и следа. Сам хозяин сидел посреди комнаты на табурете и сосредоточенно пускал пузыри. В его взгляде светилось откровенное безумие. С этого дня тварь больше ни на секунду не оставляла меня. Она стала полноправным и единоличным хозяином положения, а я сторонним наблюдателем, несчастным приживалкой в оккупированном теле. Больше она не вышвыривала меня по ночам из телесной оболочки, и теперь мне открылось кто или что я на самом деле. Правда оказалась так ужасна, что я мечтал о том, чтоб не присутствовать на жутком пиршестве зла и порока. Я бился, как птица, пойманная в силок. Я мечтал впасть в слабоумие, как любезный Петрович или провалиться в забвение, но зверь не давал мне этого послабления.

     Теперь я знал, что такое чистое зло. Теперь я слился с нечестивым существом. И со временем даже начал получать слабое изощрённое наслаждение от этого. Я смотрел на мир глазами твари, руководствовался мыслями и поступками демона, и это нравилось мне всё больше. Я превратился в инкуба – демона ночи, и все пороки мира стали подвластны моим желаниям.

     С хозяином всё уладилось успешно. Сведённый с ума алкоголик превратился в послушную марионетку. Он безропотно делал всё, что я ему приказывал. В краткий момент просветления, который я ему предоставил, он подписал необходимые бумаги, и вскоре я стал обладателем московской прописки в маленькой квартирке возле вокзала. После этого  ничтожный человечек сразу переехал в психбольницу, в палату для буйных пациентов. Там он недолго выдержал инъекции галлоперидола и электрошока. Через месяц мой прелестный Петрович перекочевал на погост. Я, конечно, изображал убитого горем племянника.

     Время шло, я обживался в Москве. Стоит ли говорить о том, что поступление  в ВУЗ не доставило мне вообще никаких хлопот. Правда, в приёмной комиссии сидела наизлобнейшая дама. Но стоило мне ночью навестить вредную бабу в новом демоническом  амплуа и вдоволь поиздеваться над невзрачной старой девой, как меня незамедлительно зачислили на первый курс мединститута. До начала учёбного года времени осталось предостаточно, и я предался разгулу. Все ночи были мои. Я мог войти в любое окно, и все женщины мира потенциально принадлежали мне. Меня точил ненасытный голод, который заставлял искать нечто, чему я ещё не знал объяснения. Я искал, экспериментировал, и, конечно, случались промашки – убивал. Вернее, убийством это назвать было невозможно. Мои жертвы умирали сами от невыразимого наслаждения, которое я, инкуб – дитя ночи и порока, дарил им. Они смотрели мне в глаза и видели в них необыкновенное желание и обещание удовольствия. Их  жалкие человеческие сердца не могли вынести сверхъестественного наслаждения. Они останавливались, и оставалось лишь тело – бездушная плоть, макет человеческой особи. Но зверь стремился не к этому. Его предназначение заключалось совсем в другом исходе, но пока эта тайна  лежала за семью печатями.

     Начался учебный год. Учеба давалась мне легко. Человеческое тело не было для меня неизведанным, я знал его, как свои пять пальцев. Препарирование трупов в анатомическом театре я приравнивал к свежеванию тушки цыпленка на кухонном столе. Профессора хвалили меня и прочили успешную хирургическую карьеру. Моё сердце было холодно, рука точна. Однокурсники откровенно чуждались и опасались меня и никогда не звали на вечеринки. Я не приглашал девушек на свидания. Зачем? Стоило мне захотеть, и ночью первая красавица института станет извиваться от желания у моих ног. Я не нуждался в  бесполезных сомнительных развлечениях. Днём я учился, вечером отсыпался, а ночью рыскал, алкал найти то, к чему стремилась  дьявольщина, обитавшая в моём теле.

О сестре – дорогой Софии, я в ту пору не вспоминал. Обещание писать было дано мной настоящим, а такого, увы, уже не осталось. Я теперь представляю, как мучилась в информационном молчании сестра, сколько слёз отчаяния она пролила.  Время Софии тогда ещё не пришло. Демон только набирал силу и власть. 

7.

 Годы институтской учебы пролетели на редкость быстро и необременительно. Как и мечтал, я получил отличное назначение по распределению в одну из лучших гинекологических клиник Москвы. Весть о моих превосходных операциях быстро распространилась по столице. И вскоре женщин, желающих делать кесарево сечение или другие  операции по показаниям именно у меня, стало слишком много. Высокопоставленные чиновники умоляли, чтобы именно я оперировал их дочерей и жён. Все они обладали немалой властью и весом в обществе, так что довольно быстро я не только разбогател, но и стал самым молодым заведующим акушерско-гинекологического отделения престижнейшей клиники города.

     Так проходила моя жизнь. Между врачеванием – светлой стороной, и растлением, смертью – обратной стороной добра. Я так и не обрёл знания, для чего демон пришел в наш мир. Но всему приходит черёд.