Ужасные невинные

На полу между сиденьями стоит клетка с кроликом. Обыкновенным белым кроликом с красными глазами, клетка с кроликом в «Тойоте Лэнд Крузер» – это попсово, это тянет на концепт, Максиму Ларину удалось рассмешить меня напоследок.

– Хай, милый, – подмигиваю я кролику, запоздало радуясь тому, что в машине оказался кролик, а не ротвейлер без привязи, не гремучая змея, а еще лучше – парочка гремучих змей и речная гадюка. И десяток скорпионов.

Вот тогда бы мне точно пришлось несладко. Кролик – дело другое, я бы еще снисходительно отнесся к скорпионам, они всегда будут напоминать мне губы Тинатин.

Ожидать агрессии от кролика – все равно что ожидать, что Пи бросит свои порнографические экзерсисы и зарегистрируется на форуме адептов преподобного Серафима Саровского. Кролик забавен (пусть и не так, как Лора, отражающаяся в очках Тинатин), он даже весел, не проявляет никаких признаков беспокойства и выглядит вполне ухоженным. Белая шерстка блестит, к тому же, открыв дверцу и почесав его за ухом, я обнаруживаю ошейник.

Ручной кролик. Что-то я уже слыхал про ручных хорьков и ручных мангустов.

Кролики никогда не возбуждали меня, в детстве я и о собаке не мечтал и никогда не пытался обустроить быт жука-носорога, и что делать с этим кроликом, я ума не приложу.

Не выбрасывать же его, в самом деле. Это было бы негуманно, хотя и в стиле мохноногих примачованных кабальерос, похотливых, жрущих отбивные без ножа и вилки, игнорирующих все культовые постановки в Театре марионеток им. Е.С. Деммени, – не стоит давать в руки «ЖЖ»-феминисткам дополнительные козыри.

– Давай знакомиться, – преувеличенно игривым голосом говорю я. – Я Макс. А ты?

Исходит ли опасность от белых кроликов?

«Сонни-бой» написано на ошейнике, вывод напрашивается сам: кролика зовут Сонни-бой.

Макс – Сонни-бой. Сонни-бой – Макс.

Имя кролика беспокоит меня, исходит ли от него опасность – другой вопрос, но оно гораздо красноречивее, чем имя «Максим Ларин». Я слышал его, с чем-то оно связано, история закончилась весьма плачевно – не для кролика, для его владельцев, записного гомика и записной нимфоманки. О них даже сняли тухлый фильмец – никаких намеков на патологию, напротив, они так любили друг друга и были одни против целого мира, и ей так шло красное, слюнявый романтизм Большого Стиля – кино, как всегда, плодит мифы. Кино, как всегда, лжет. Не хуже Лоры. Расстрелять бы его в упор и выставить в морге, на всеобщее обозрение, как тела гомика и нимфоманки. И чтобы цена за просмотр не превышала цены на льготный сеанс для школьников, пенсионеров и участников ВОВ.

– Ну и что мы будем делать, Сонни-бой?.. Сонни-бой – плохой собеседник, но отличный слушатель.

В течение последующих тридцати минут я рассказываю ему о Тинатин. И он не лепит мне горбатого про то, что в любом случае я не стал бы доверять девушке по имени Тинатин, не распространяется о том, что пил с ней мохито, не выясняет, где бы разжиться таким марципанчиком, не говорит мне не стой у меня на пути, милый, – и я благодарен ему за это.

Я почти люблю кролика Сонни-боя.

Я люблю Сонни-боя, а кто-то любит «Тойоту Лэнд Крузер», мой славный джип. Кто-то движется за нами с Сонни-боем, как привязанный. В зеркало мне отчетливо видны фары, чертов дальний свет, из-за него я не в состоянии разглядеть марку машины. Да и что бы это дало?.. Стоит мне слегка сбавить скорость – то же самое делает преследователь, как только я набираю ее – и он движется быстрее, оторваться не удается.

– Как тебе это нравится, Сонни-бой?..

Вряд ли это гаишники. Гаишники уже давно пошли бы на перехват, оглашая окрестности сиреной. Спилберга с его «Дуэлью» тоже можно смело сбросить со счетов, мистические грузовики в нашей местности не водятся, остается самый неприятный вариант – «Я знаю, что вы делали прошлым летом». Кто-то, о ком я и понятия не имею, видел происшедшее с Максимом Лариным и теперь жаждет поделиться этим со мной и Сонни-боем. Возможно, даже начать меня шантажировать, руки мои холодеют от предчувствий, амплуа безумного Макса им не удержать.

Ну вот, он (или они) начинают сигналить.

Машина – тоже джип, но попроще и подряннее – почти равняется с нами и начинает прижимать к обочине, вой клаксона разрывает перепонки, я различаю даже куски из «Рэгтайма», юмористы, однако. Хотя намерения у них, судя по всему, серьезные.

– Что будем делать, Сонни-бой?

Сонни-бой отличный слушатель, но плохой собеседник. И советов он тоже не дает.

Чтобы избежать столкновения, я резко жму на тормоз и со всего размаху ударяюсь грудью о руль. И… вот еще что…

Я все еще вижу в темноте.