Ужасные невинные

Надпись на одноэтажном бараке, обшитом сайдингом, я едва не проехал мимо. «Челентано» – скорее всего придорожная забегаловка, каких полно на трассе, даже странно, что я проехал километров семьдесят, не обнаружив ничего подобного в окрестностях. «Челентано» – первый островок цивилизации, правда, выглядит он не совсем как «Челентано».

«ЧЕ…ЛЕНТАНО».

Картофель фри нисколько меня не устроил, Сонни-бой тоже требует чего-то более существенного, чем салатный лист, так какое мне дело до трех точек в середине дурацкого слова? К тому же я вижу «Галантец» Лоры, он припаркован поодаль, между бараком и крошечной, в две колонки, автозаправкой, места на пятачке перед «Че…лентано» ей не хватило. Его занимают «десятка», подержанный «Опель Кадетт» и малолитражный грузовичок неизвестного происхождения. Я ставлю на грузовичок, он один мог бы заинтересовать Лору и ее либидо. Никаких видимых повреждений на Лорином «Галантце» нет, после беглого осмотра я обнаруживаю лишь вмятину на капоте и слегка покореженный бампер, ремонт ей обойдется баксов в триста, не больше.

– Ну что ж, пойдем, Сонни-бой. Пора тебе кое с кем познакомиться. Ты не разочаруешься, Сонни-бой, малыш.

…»Че…лентано» оказывается придорожной забегаловкой с секретом. Чего я здесь точно не дождусь, так это пиццы. И лазаньи, которая погубила беднягу Брэндона. И хита «Пикколо Аморе». И фильма «Бинго-Бонго» по видео, без звука. Ничего итальянского. В продаже имеются:

Жаркое «Команданте и его гвардия»

Пюре из маниоков «Субкоманданте и его девушка»

Жареные пираньи

Тушеные бобы «Viva, Cuba!»

Стейк на гриле «Смерть гринго»

Парильяда «Gracias, MHXICO»

Гуакомоле «Партизаны Лакадонской сельвы»

Мясной пирог бабушки Че

У НАС СУХОЙ ЗАКОН!

(Перечень горячительных спрашивайте у бармена.)

Самое дорогое блюдо в меню – мясной пирог бабушки Че, очевидно, его начинкой служат филейные части залетных гринго, их разделывают тут же, в подсобке при кухне, причем некоторая часть уходит на стейк. Деревянные стены (та же чертова фактура скорлупок грецкого ореха, которую я уже видел у Лу) украшены десятками фотографий Че Гевары, ни одной цветной, что гармонирует со стенами; имеется так же пара кубинских флагов, еще один флаг мне неизвестен. Но, судя по количеству цветов и общей помпезной затейливости, он принадлежит какой-то банановой республике или мятежной провинции, где круглый год вызревает папайя. На карте такие провинции можно разглядеть только с лупой. Главная фишка забегаловки – пять картин, написанных маслом, примитивист Анри Руссо, будь он жив, удавился бы от зависти.

«Че на открытии памятника Петру I работы Зураба Церетели»

«Неофициальный визит Че в штаб-квартиру Санта-Клауса в Лапландии»

«Космические хроники. Че против Чужого»

«Че метелит албанцев в Косово»

«Че посещает публичный дом в Катманду, Непал»

Весельчаки.

Географическая и историческая всеядность Че меня умиляет, не исключено, что так оно и было, так оно и есть, особенно это касается посещения Че публичного дома. И к его рейду в Косово я бы тоже присоединился… Праздные мечты безумного Макса, гы-гы.

Лора играет в американский пул.

Ее партнер – высокий парень в кожаных штанах и клетчатой ковбойке, из тех, что бреются охотничьим ножом, трахают бизнес-леди стоя, а владелиц художественных галерей – раком, знают наизусть все альбомы Тома Вейтса, едят сырое мясо и раз в год проверяются на яйцеглист. Он и похож на Тома Вейтса, то же выражение пресыщенности на физиономии, но сейчас пресыщенность разбавлена заинтересованностью в пропорции 50/50, Лора (смутный объект желания Вейтса) может смело заказать виски с содовой за его счет.

Лора стоит ко мне спиной, вернее – задницей, картинно изогнувшись над бильярдным столом. Тем лучше, я смогу промочить горло, прежде чем окликнуть ее. Хотя у бармена за стойкой я бы не рискнул даже узнать, который час, выглядит он довольно устрашающе: камуфляжная форма, перетянутая портупеей, и черная маска с прорезью для глаз и рта, во рту торчит потухшая сигара. Еще один близнец бармена – в таком же камуфляже и маске, но без сигары – расположился у дверей, странно, что я не заметил его, когда вошел.

– Спецоперация? – спрашиваю я у бармена, устроившись на высоком стуле у стойки и поставив клетку с Сонни-боем рядом с собой.

– Униформа.

– Мощно. Оружие тоже прилагается?

– Пока не применяли.

– И слава богу. – Я цепляюсь за бармена с таким остервенением, как будто все последнее десятилетие провел в Нубийской пустыне, питаясь акридами, и теперь впервые услыхал голос человеческий.