Ужасный Круз

Я вспомнил, что Теннесси упоминала, что покупала ему одежду. Ярость захлестнула меня. Как я мог не видеть этого все те годы, когда я ее игнорировал? Как она всегда ставила своего сына на первое место? Как отдавала приоритет тому, чтобы люди (кроме нее самой) выглядели на миллион долларов?

– Во что ты играешь, малыш? В «Фортнайт»? – спросил Уайатт у Мишки.

– О нет, – Мишка покачал головой, откусывая кусочек картошки фри. – Мне больше нравятся сюжетные игры. Создание персонажей. Всякое такое. «Фортнайт» о бесцельном бегании и стрельбе. Мне нужен контекст.

– Так во что ты играешь? – вклинился я. Раньше я увлекался видеоиграми, пока не стал городским целителем и спасателем на полную ставку. – Раз не в «Фортнайт».

Мишка впервые повернулся ко мне. Стало интересно, знает ли он о глубокой неприязни своей матери ко мне, по крайней мере, точно существовавшей еще несколько дней назад, но, судя по его пустому лицу, он и понятия не имел.

– «Бог войны».

– Разве это не та игра, где герои – отец и сын? – Уайатт запихнул в рот целое ребро, причмокивая губами.

– И что с того? – Мишка нахмурился, защищаясь. – Она все равно хорошая.

– Если тебе нравится «Бог войны», то понравится и «Ассасин Крид», – прокомментировал я.

– Я знаю. – Глаза Медведя загорелись, когда он снова повернулся ко мне. – Я коплю на нее.

– Она у меня есть.

– Правда?

Уайатт, казалось, почувствовал облегчение от того, что смог вернуться к разговору с моим отцом о футболе.

Я кивнул, и поскольку, очевидно, не был выше бесстыдных манипуляций, я добавил:

– Когда захочешь поиграть, дай мне знать. У меня есть игровая комната со всеми консолями, которые только можно придумать. И стол для аэрохоккея тоже.

Я бросил взгляд на Теннесси.

Ее шея тут же вытянулась, и она положила свою руку на руку Мишки.

– Дорогой, доктор Костелло просто вежлив.

– Я не вежлив. – Я засунул в рот кусок курицы. – Если он хочет прийти поиграть, я не против. Мы теперь практически станем семьей.

– Это совершенно излишне.

Она улыбнулась мне фальшивой вежливой улыбкой.

– Просто пытаюсь быть хорошим дядей.

Я оскалился в ответ.

– Так как же вы выжили с Несси четыре дня? – Миссис Тернер повернулась ко мне на своем сиденье, слегка хихикая. – Надеюсь, она не доставила вам хлопот.

Единственная неприятность, которую Теннесси доставляла мне в данный момент, заключалась в том, что она снова надела одежду «Красотки» и привлекала внимание каждого мужчины в обеденном зале «Экстаза».

– Мы были абсолютно вежливы друг с другом.

Я бросил взгляд на свою детскую влюбленность, желая, чтобы она бросила мне вызов.

– Совершенно, – подтвердила она с милой улыбкой.

– Что ж, я прошу прощения, если она причинила вам какой-то… дискомфорт. – Тринити сдвинулась на своем месте, выглядя скучной, как белая краска, высыхающая на стене, в своем черном монашеском платье. Всегда ли она была такой… да, если подумать, то была.

Гнев снова начал собираться внутри меня.

Мне не нравилось, как семья Теннесси унижает ее.

Или то, что она сжалась, как увядшая маргаритка, даже со всеми своими волосами, яркими цветами и красной помадой, когда они заговорили.

– Никакого дискомфорта.

Я окинул Тринити сухим, непринужденным взглядом.

Тринити заметно поморщилась.

– Конечно. Она замечательная. Моя любимая сестра, – она засмеялась, положив голову на плечо Теннесси. – И единственная.

Умора.

Кроме того, ей определенно не стоит бросать работу, которую она все равно рискует потерять, потому что ее босс – я – чертовски разозлился.

Теннесси напряглась и посмотрела в другую сторону.

– Все прошло хорошо?

Теперь отец спросил ее напрямую, как будто я ее покрывал. Похоже, он был из тех, кто повторяет все, что говорит его жена.

И все же. Теннесси было двадцать девять лет, ради всего святого. Что это была за чушь?

– Круз уже сказал вам, все было в порядке, – с едва сдерживаемым гневом проговорила она, тыча вилкой по тарелке.

Я заметил, что она не пьет вино, как все остальные, кроме Мишки. Вернее, что никто, ни из ее семьи, ни из моей, даже не предложил ей выпить вина. Еще один признак того, что в глазах людей она все еще была ребенком, который все испортил.

– В любом случае, доктор Костелло, мы очень сожалеем о путанице, – сказала Донна Тернер.

– Теннесси уже извинилась. Несколько раз вообще-то. – Я откинулся на стуле, моя челюсть дергалась от раздражения. – Не нужно делать из мухи слона.

– Вот он, мой Крузи, – проворковала мама, положив руку мне на плечо. – Такой удивительно всепрощающий.

Так продолжалось на протяжении всего ужина из трех блюд.

Разговор, казалось, ходил по кругу:

Свадьба Уайатта и Тринити.

Когда же я наконец женюсь на Габби?

Неряшка Несси должна научиться приспосабливаться и дать Тиму Траппу шанс, если она хочет выйти замуж, даже несмотря на то, что от него несло потом, он был дважды разведен, а бизнес еле держался на плаву.

На протяжении всего ужина меня волновало только то, что старшая Тернер выглядела несчастной. Поэтому, когда все разошлись по своим комнатам (у нас с Теннесси были отдельные спальни), я незаметно пробрался в ее каюту, чтобы проверить, все ли с ней в порядке.