Ужасы и кошмары

Я не стал спорить, но был уверен: никакая это не болезнь. Что-то вправду прицепилось к Митяю, когда он был в той деревне. Взял часы, а вместе с ними прихватил еще нечто страшное, и оно его не отпустило. Я вспоминал, как темно и сумрачно было возле безымянной деревни, как остро я чувствовал, что там есть некая злая сущность.

Говорить этого Сане смысла не видел: его там не было, он не поймет. Да и не верили мы никогда в чертовщину. Поэтому я промычал что-то, покивал для виду.

Без Митяя отдыхалось уже не так весело, хотя мы и рыбачили, и по грибы ходили, и на пляж. А вскоре дожди зарядили, и я попросил родителей забрать меня домой, в город.

Никогда не признался бы, что мне стало здесь неспокойно. Нет, черные тени не мерещились, шепота я не слышал, ночами меня никто не тревожил, но сознание того, что неподалеку стоит мертвая деревня, опасная, как ядовитая змея, пугало и лишало душевного равновесия.

Прошел август, наступил сентябрь, начался новый учебный год. В череде разных событий и забот летнее происшествие померкло, стало забываться, и я все реже вспоминал и Митяя, и наш неудачный поход. Страхи теперь казались выдумкой, суеверием, опасения пропали.

Так что на следующее лето я ехал в Кузовки, не думая о плохом, готовясь увидеть друзей. Вот только никого не увидел… Саня не приехал потому, что бабка его умерла, а дед совсем сдал. Старика забрали в город, теперь он жил с Саней и его родителями. Так мне бабушка сказала.

А вот Митяй… Митяй пропал.

– Как? – ужаснулся я. – Не мог же человек взять и исчезнуть!

– Еще прошлым летом, – вздохнула бабушка. – Мне тетя его рассказала. Приехал он домой, помнишь, заболел? А через два дня исчез.

Я слушал, затаив дыхание.

– Утром мать пришла его будить, а комната пустая. Нету никого. Мать в слезы, милицию вызвала. Искали, да только… Как сквозь землю провалился. Так и пропал. Может, сбежал из дому, бывает же такое.

Я кивнул, но сам ни секунды в это не верил. В душе ожили все страхи, что переполняли меня минувшим летом. Перед внутренним взором встали пустые дома мертвого поселения, перекошенное от ужаса лицо Митяя, когда он говорил про тени… Где же сейчас мой друг?

В деревне я пробыл в тот год недолго, а больше в Кузовки на каникулы не приезжал. Школу окончил, поступать нужно было, потом пошли студенческие годы… Снова вернуться в деревню довелось лишь на похороны бабушки. Умерла она внезапно, во сне. Мне тогда уже лет двадцать пять было, работал, с девушкой встречался.

Кузовки были такие же, как и прежде, время тут застыло. Разве что дорогу к озеру Дальнему расширили, заасфальтировали: там, подальше, предприятие какое-то построили.

На следующий день после похорон я решил съездить к озеру: захотелось взглянуть на него перед возвращением в город. Сел в машину, старую отцовскую «копейку», и поехал. На этот раз дорога показалась куда короче: автомобиль – это же не велосипед. Лес быстро закончился, показался широкий луг. А за ним – озеро.

Я замедлил скорость и только тут посмел признаться себе, что вовсе не озеро Дальнее было моей целью. Меня тянуло взглянуть на безымянную деревню.

Вон она, чернеет на другом конце луга, совсем как тогда, много лет назад. В ушах зазвучал голос Митяя: «Заедем на минутку! Неужели не хотите посмотреть, что там?»

Повинуясь голосу из прошлого, я свернул. Проселок был ухабистый, пыльный, машина переваливалась с кочки на кочку, как утка. Доехав до деревни, я остановился. Заезжать внутрь не собирался, даже из машины не выходил. Просто сидел, опустив стекло, смотрел на улицу, что лежала передо мной, на почерневшие дома, ставшие еще более ветхими. Снова навалилось знакомое ощущение тяжести и тоски, солнце померкло, а звуки стихли.

«Пора уезжать! Зачем притащился сюда?» – спросил я сам себя, а потом…

Потом увидел его. Моего друга детства.

Митяй стоял возле того дома, в который зашел за сувениром. Тоненькая фигурка, зеленая футболка, непослушные вихры – он был таким, каким я его запомнил! Митяю все еще было четырнадцать, он так и не вырос, навсегда оставшись в проклятущей деревне. Он сгинул, чтобы очутиться здесь, застрять в дурном месте, забирающем людей.

Это пронеслось в голове, пока я, еле живой от ужаса, смотрел на пропавшего друга. А Митяй глядел на меня – и столько безысходности было в том взгляде! А после неведомая сила словно бы обхватила его за плечи и потащила прочь. Короткое мгновение – и я услышал скрип двери, как и в прошлый раз. Митяй исчез в доме, где когда-то взял часы.

Помочь ему я не мог. Трясущейся рукой повернул ключ, завел двигатель. Кое-как развернувшись, помчался прочь от зловещего места, поедающего людские души. Наспех собрался и уехал из Кузовков, чтобы больше сюда не возвращаться.

Я долгие годы пытался найти ответ, что случилось, старался убедить себя, что мне показалось: не было Митяя на улице мертвой деревни, и в дом его не затаскивали. Он просто сбежал когда-то от родных, живет сейчас где-то.

Только на самом деле я всегда знал: Митяй навеки в той деревне.

Так и блуждает за границей миров.

А безымянная деревня, черная, злобная паучиха, поджидает новые жертвы.