Ужасы перистальтики

– Не знаю... Закажи на свой вкус. – Меню, которое она так и не открыла, по-прежнему лежало на столе. – Отец будет есть сегодня сябу-сябу... С этой дрянью!..

– С какой дрянью?!..

– Неважно!.. – проговорила она с ужасным раздражением.

Ариелла сама позвала официантку, – та стояла в отдалении и, стараясь быть незаметной, вовсю таращилась на нее.

– Принесите саке и суши... – велела Ариелла.

Странно, но официантка кинулась выполнять ее распоряжение с большим подобострастием, чем она обслуживала Замелькацкого. Возможно, произвели впечатление серьги с крупными бриллиантами, висевшие у Ариеллы в ушах, на которые Замелькацкий поначалу не обратил внимания.

Они выпили.

– Я ем только вот такие... – сказала Ариелла, беря руками суши с подноса, обмакивая в соевый соус и отправляя в рот. Это был ролл: в центре кусочек тунца, вокруг него – рис, а снаружи все завернуто при помощи специального бамбукового коврика в сушеные японские водоросли.

– Это называется макизуши... – зачем-то прокомментировал он, хотя ему совершенно не хотелось говорить. Он просто сидел и ждал словесного удара, который, он знал, обязательно пронзит этим вечером его влюбленное сердце...

– Да? А это? – она показала на другие суши, лежавшие попарно в деревянном туеске – кусочки тунца, морского угря и сладкого яичного омлета, налепленные на маленькие порции специально приготовленного риса, приправленного уксусом, сахаром и солью.

– Это нигиризуши...

Она принялась изучать меню, листая страницы и время от времени останавливаясь на некоторых из них.

– Я хочу простой английский стейк! – произнесла она после очередной остановки. – Ненавижу эту модную японскую кухню!.. Сябу-сябу – это такое мясо с прожилками из жира?..

– Да, мраморная говядина... Специально откормленная корова: слои мяса и жира чередуются, слой – красный, слой – белый...

– Ужасная отрава!.. Уверена, эту тварь от плохо проваренного сала станет тошнить...

Замелькацкий справился в меню: «простой английский стейк» был в нем самым дорогим блюдом и стоил девяносто шесть долларов.

Если он закажет его, останется почти без копейки. Да и плевать!..

– Вот что, это наша последняя встреча. Я уезжаю обратно к маме...

Там буду недолго. Повидаюсь со всеми и поеду за границу... Буду усиленно учится... Это окончательное решение. Воля отца!.. Ее нельзя ослушаться!..

Она замолчала. Налила себе одной саке в маленькую фарфоровую чашечку, выпила. Замелькацкий ковырял палочками в рисе. Потом отложил их.

«Ну что, получил?!.. А как радовался!.. Как ждал! Вот оно!.. За что?! О, боже, за что?!»

– Послушай, не веди себя, будто между нами роман и мы вдруг вынуждены расстаться... Никакого романа нет... Знаешь, зачем вытащила тебя сюда?.. Чтобы не сидеть здесь одной, чтобы досадить отцу. Хотела показаться в изрезанном костюме. Только и всего... Пусть посмотрит, как поступает с его дочерью эта проститутка!.. Да она мне почти ровесница!.. Гадина!.. Послушай, что ты как Смирнов в каждом слове видишь заигрывания?!.. Я никогда не внушала тебе никаких надежд! Между нами ничего нет!..

– Кто изрезал костюм?.. Что за проститутка?!.. – едва ли не выкрикнул он.

– Тварь... Без пяти минут мачеха... Ее ответный удар... Я изрезала ее вещи!.. – Ариелла затряслась в мелком истерическом смехе. Перестала смеяться. – Она отомстила мне и изрезала мои... Мы живем под одной крышей... Не хочу жить отдельно! Я приехала к отцу, а не в Москву!.. Мне не нужна Москва!..

Замелькацкий жестом подозвал официантку:

– Принесите стейк... – он постучал ногтем по строке меню.

Так услужливо кивнула головой и торопливо удалилась.

– А хочешь, я скажу, что ты сейчас думаешь?..

Некоторое время она молча смотрела на него, как бы еще раз обдумывая, что собиралась сказать.