Ужасы: Последний пир Арлекина (сборник)

— Пленка — часть моего рабочего оборудования, Хэскелл; запись — стандартная процедура при разговоре с человеком в таком раздраженном состоянии, в каком ты ко мне пришел. Нет никакого заговора, нет ловушки… — Он снова вошел в роль и заговорил авторитарным тоном психоаналитика.

— Выпей глоток, Джонатан, — повторил Хэскелл, указывая на нетронутую бутылку и стараясь постичь всю глубину высокомерия, могущего заставить человека вырезать дыру в книге ценой в тысячу долларов только ради того, чтобы подстроить западню.

— Не буду, — сказал Джонатан непокорным, бунтарским тоном.

Он повернулся спиной к Хэскеллу и подошел к столу. Затем услышал, как Хэскелл подбежал сзади, и почувствовал его руку у себя на локте, ожидая резкого движения, вероятно даже удара. Он думал, что контролирует ситуацию, и не мог представить поражения.

— Боюсь, мне придется настоять на своем, — задыхаясь, произнес Хэскелл, развернул бывшего друга к себе лицом и ударил. Но не так, как ожидал Джонатан.

Джон увидел, как Хэскелл наносит ему удар наотмашь, ладонью. Удар был несильный. Джонатан почти не почувствовал боли и остался стоять на ногах. Затем он увидел металлический предмет, зажатый между указательным и средним пальцами гостя, — тот, что Хэскелл достал из кармана; почувствовал укол и резкую боль в шее.

Хэскелл отскочил в сторону. Рука Джонатана рассекла пустой воздух.

—  Черт!

Крошечная ранка болела, что привело его в ярость. Джон поднял трубку и успел набрать только две цифры, затем рука словно распухла и больше не повиновалась. Трубка выскользнула из пальцев, стукнулась о столешницу и упала на пол, потянув за собой провод. Джон с выражением недоверия на лице попытался схватиться за край стола, но промахнулся и вслед за телефоном рухнул на пол, развалившись, словно какое-то существо без рук и без ног, безуспешно пытавшееся двигаться.

Хэскелл стоял у дивана, рядом с окном.

— В ЦРУ эту штуку называют пчелиным жалом, Джонатан. Похоже? Ты не сможешь шевелить руками и ногами еще примерно час. Фокусировать взгляд, слышать меня — да, но это все.

Он в очередной раз раздвинул занавески и посмотрел на улицу.

— Я тоже провел небольшое дедуктивное расследование, Джонатан, и должен сказать, что ты, мягко говоря, попал в затруднительное положение. Мне очень жаль. Но я не мог не прийти к выводу о том, что Конклав обратился к тебе за помощью. Должно быть, они вышли на тебя сразу после развода с Дженис. И в качестве теста, вступительного испытания рассказали тебе мою историю и приказали заманить меня в ловушку. Ты устроил так, что твое имя занесли в список врачей Брайар Лейн, — это так предсказуемо, словно даешь кому-то университетский справочник. Одинокий человек обязательно начнет искать старых товарищей. Я поступил так же и нашел список специалистов-психиатров. Верное дело! Ты пообещал выведать место хранения компромата на Конклав, втершись ко мне в доверие. В конце концов, мы — друзья с юности: тебе легко найти слабые места.

На твоем месте я бы сейчас задумался вот о чем, Джон: а что, если все это — испытание на лояльность? Может, история сфабрикована; это проверка на прочность — как далеко заходит старая дружба? Я сам сбежал сегодня ночью или ты позволил мне скрыться? Пора придумывать объяснения для Конклава: как мне удалось исчезнуть и почему ты не раздобыл нужные сведения. Это одна часть твоей проблемы. Вторая такова: если я говорю правду, тебе придется меня покрывать. Я это предугадал, потому что я — ветеран, а ты — новичок в игре. Еще тебе придется постараться убедить их в том, что я мертв либо не представляю угрозы. В противном случае они убьют тебяза провал.

Если удастся запудрить им мозги, тебя возьмут в дело и ты станешь сценаристом. А через год, три, пять лет тебя будет тошнить от этого, как тошнит меня. Понимаешь, Джон, ты сейчас точно такой, каким был я, когда вляпался во все это. Я знаю, как ты будешь себя вести. Возможно, через несколько лет мы случайно встретимся где-нибудь в глуши… Я избавился от бремени страха, которое тяготило меня со времени побега, и передал его тебе. Теперь, когда у тебя за спиной все время будет маячить тень, ты поймешь, как ужасен на самом деле Конклав. Иначе этого не понять. Возможно, в конце концов ты станешь моим союзником. А пока…

Хэскелл вытащил бумажник из кармана Джонатана, взял себе наличные и вернул бумажник на место. Тело Джонатана походило на бесформенный мешок с отсыревшей почтой. Его глаза яростно сверкали; в них мелькали удивление и беспомощность. Струйка слюны вытекла из уголка безвольного рта и утонула в дорогом ковре.

Хэскелл выскользнул из кабинета и вскоре вернулся с банкой «Доктора Пеппера» из холодильника Джонатана, быстро осушил ее.

— Подобные разговоры вызывают у меня жажду. Не волнуйся, Джон! Я скоро исчезну, только позвоню кое-кому.

Он поднял с пола трубку и начал нетерпеливо нажимать кнопки, пока не послышался длинный гудок.

—. Ты, разумеется, помнишь слово, Джон? Слово, которому нас научили, чтобы мы никогда не забыли номер телефона? ПРОВАЛ.