Уже мертва

– В таком случае перевестись будет не сложно. Мы могли бы...

– Я собираюсь поехать в Европу.

– В Европу?

– В Италию.

Подобного поворота я никак не предвидела.

– Макс сейчас играет в Италии?

– Да, – ответила она уверенно. – И?..

– И?..

– Ему там платят гораздо лучше, чем в "Хорнетсе".

Я промолчала.

– Предоставили жилье – дом.

Я ничего не говорила.

– А еще машину. "Феррари".

Я опять ничего не сказала.

– Он не платит налогов.

Ее голос звучал все более решительно.

– Я рада за Макса, Кэти. Зарабатывает хорошие деньги и занимается любимым делом. А как же ты?

– Он хочет, чтобы я приехала.

– Ему двадцать четыре года, и у него уже есть образование.

Она наверняка услышала по моему голосу, что я раздражена.

– Ты вышла замуж в девятнадцать лет!

– Вышла замуж?

– Да, вышла замуж!

Она была права. Я прикусила язык, продолжая страшно за нее волноваться, но сознавая, что не в силах что-либо изменить.

– Только мы с Максом жениться пока не собираемся. Некоторое время, показавшееся мне бесконечностью, мы слушали шум воздуха между Монреалем и Шарлоттом.

– Кэти, пообещай, что еще подумаешь о переезде сюда.

– Хорошо, подумаю.

– И что не предпримешь никаких решительных действий, предварительно не посоветовавшись со мной.

Молчание.

– Кэти?

– Да, мам.

– Я люблю тебя, милая моя.

– Я тоже тебя люблю.

– Папе передай от меня привет.

– Ладно.

– Завтра я пришлю тебе письмо по электронной почте.

– Угу.

Неуверенным движением я положила трубку на рычаг. Что делать дальше? Разгадывать тайны костей легче, чем тайны собственного ребенка.

Я приготовила чашку кофе, вновь сняла телефонную трубку и набрала номер.

– Мне хотелось бы поговорить с доктором Калвертом.

– Как вас ему представить?

Я сказала.

– Одну минутку.

– Темпе, как поживаешь? – услышала я через некоторое время знакомый голос Арона. – Так долго, как ты, наверное, не висят на телефоне даже продавцы "Эм-си-ай". Связаться с тобой практически невозможно.

– Прости, Арон. Моя дочь собирается бросить учебу и сбежать к одному баскетболисту, – выдала я.

– А он хороший игрок?

– По-моему, да.

– Тогда пусть сбегает.

– Очень смешно.

– Ничего смешного. Приличные игроки заколачивают неплохие деньги.

– Арон, я работаю уже с другим расчлененным трупом.

Я звонила Арону и рассказывала о костях остальных жертв. Мы часто делимся друг с другом новостями.

– И нравится же кому-то резать собратьев!

– М-да. Мне кажется, один и тот же ненормальный убил нескольких женщин. Нельзя сказать, что их что-то объединяет, но отметины в местах разрезов на телах одинаковые.

– Думаешь, речь идет о серийном убийце?

– Да.

Он на мгновение задумался.

– Расскажи мне все подробно.

Я принялась описывать углубления на костях рук жертв. Время от времени Арон прерывал меня, чтобы задать какой-нибудь вопрос или попросить сбавить темп. Я живо представляла себе его: длинного, сухопарого, делающего записи на клочке бумаги, заполняющего ими каждый свободный миллиметр. Хотя Арону всего сорок два года, из-за мрачного выражения лица и темных глаз индейца чероки он выглядел на все девяносто. Другим я вообще его не знала. Этот человек обладал острым умом и огромным сердцем.

– Фальшзапилы глубокие? – спросил он деловито.

– Нет, довольно незначительные, – ответила я.

– Гармоники отчетливые?

– Очень.

– Говоришь, видно, что при движении полотно смещалось в поперечном направлении?

– Гм... Да.

– Ты уверена, что правильно измерила шаг зуба?

– Да, в некоторых местах царапины, а также костные островки довольно отчетливые.

– И изломы... – пробормотал он, обращаясь больше к самому себе.

– Их довольно много.

Последовала продолжительная пауза – Арон обмозговывал информацию, которую я только что ему сообщила, и делал соответствующие предположения. Я понаблюдала за людьми, проходившими мимо моей двери. Где-то в других кабинетах звонили телефоны, жужжал принтер. Я повернулась к окну и взглянула на мчащиеся по мосту Жака Картье машины – лилипутские "тойоты" и "форды". Время шло.

– Конечно, мне сложно сказать что-либо определенное, Темпе, – наконец произнес Арон. – Я как будто работаю вслепую. Не знаю, как тебе удалось заставить меня взяться за это. Но свои соображения выскажу.

Я повернулась назад и оперлась локтями на стол.

– Готов поспорить, речь идет не об электропиле. Это какая-то особая ручная пила, может, кухонная.

Точно! Я ударила ладонью по столешнице, сжала пальцы в кулак, энергично вскинула руку вверх и резко ее опустила. Розовые листики затрепыхались.

Арон продолжал, наверное, даже не догадываясь о том, какое я устроила тут представление.

– Желобки слишком крупные, значит, речь идет явно не о лучковой пиле с мелкими зубьями и не о пилообразном ноже. Скорее всего это ножовка. Я не видел этих костей и ничего не берусь утверждать, но думаю, что их распилили поварской или мясной пилой.

– Как она выглядит?

– Похожа на большую ножовку. Зубы разведены довольно широко во избежание защемления. Вот почему на фальшзапилах присутствуют островки. При работе такой пилой поперечные колебания действительно имеют место, хотя срез получается достаточно чистым. Такие пилы достаточно эффективны. Ими режут кости, хрящи, сухожилия... да что угодно.