Уже мертва

В муниципальном парке, в камнях на дне ручья, нашли тело мальчика-младенца. По словам Ламанша, тельце было усохшим, а внутренние органы практически неузнаваемыми, но в остальном труп нормально сохранился. Ламанш хотел услышать мое мнение о приблизительном возрасте ребенка.

На осмотр мальчика много времени не требовалось.

Я взглянула на полицейский отчет, прикрепленный ко второму документу. «Ossements trouves dans un bois». В лесу найдены кости. Найденными костями я занималась наиболее часто. Это могли быть кости человека, разрубленного на куски убийцей, а могли быть и кости мертвой кошки.

Я позвонила Дени, попросила подготовить рентгеновские снимки младенца и направилась вниз взглянуть на кости из леса. Лиза принесла мне из морга картонную коробку и поставила ее на стол:

— Больше ничего не нужно?

— Ничего.

Она подала мне перчатки, и я извлекла из коробки три крупных куска глины. Из каждого торчали кости. Я потрогала глину — твердая, как бетон.

— Наверное, сначала следует размочить эти глыбы и раз делить при помощи сепаратора. Я вернусь после собрания.

Каждое утро Ламанш собирал у себя всех патологоанатомов и некоторых других подчиненных для проверки их работы и выдачи новых заданий. Если я в это время была в лаборатории, то тоже приходила на планерку. Когда я вошла в офис Ламанша, за его столом для переговоров уже сидели он сам, Натали Айерз, Жан Пелетье и Марк Бержерон. Еще в коридоре я узнала, что Марсель Морин сегодня в суде, а Эмили Сэнтанджело взяла выходной.

Увидев меня, присутствовавшие сразу сдвинули свои стулья в сторону, освобождая мне место. Я приставила к сто лу еще один стул и обменялась со всеми приветственными фразами.

— Марк, а ты почему здесь? По четвергам тебя обычно не бывает.

— Верно, но завтра выходной.

Я совершенно забыла об этом празднике. О Дне Канады.

— Собираетесь на парад? — поинтересовался Пелетье бесстрастно.

Его французский был изрядно приправлен акцентом какого-то отдаленного квебекского района. В первое время я вообще с трудом разбирала его речь, поэтому и не улавливала смысла отпускаемых им едких комментариев. Но теперь, после четырех лет совместной работы, научилась распознавать его слова. Прекрасно поняла, что он имеет в виду, и сейчас.

— Скорее всего, этот парад я пропущу.

— Если передумаете, лучше намажьте лицо краской. Гораздо менее хлопотно.

Все захихикали.

— Или сделайте татуировку. Будет хотя бы не так больно.

— Очень смешно.

Он изобразил святую невинность: вскинул брови, приподнял плечи, развел руками. Потом желтоватыми пальцами засунул в рот оставшиеся пару дюймов сигареты, лежавшей перед ним на краю пепельницы, и с удовольствием затянулся. Когда-то кто-то сказал мне, что Пелетье никогда в жизни не выезжал за пределы провинции Квебек. А ему было уже шестьдесят четыре года.

— На сегодня запланировано всего три вскрытия, — начал Ламанш, глядя в список перед собой.

— Предвыходная передышка, — сказал Пелетье, протягивая руку за своей распечаткой. — Что нас ждет после праздничного гулянья?

— М-да, — отозвался Ламанш, беря со стола красный маркер. — Хорошо еще, что погода прохладная.

Он, по обыкновению, огласил перечень намеченных на сегодня дел. Предстояло обследовать тело человека, покончившего с собой при помощи угарного газа. Умершего в постели старика. И младенца, выброшенного в парке.

— С самоубийцей, по-моему, все понятно. — Ламанш пробежал глазами по строчкам полицейского отчета. — Мужчина… Белый… Двадцать семь лет… Найден за рулем собственного автомобиля… Топливный бак пуст, ключ в замке зажигания в положении «включено».

Он переместил в центр стола несколько фотографий, сделанных полароидом. На них был изображен темно-синий «форд» в рассчитанном на одну машину гараже.

— Глубокая депрессия… — Он взглянул на Натали. — Доктор Айерз?

Она кивнула и протянула руку за документами. Ламанш передал их ей, сделал красную пометку «Ай» в своем списке и перешел к другой стопке бумаг.

— Номер два-шесть-семь-четыре-два. Мужчина… Белый… Семьдесят восемь лет… Страдал диабетом, наблюдался врачами. — Ламанш бегло просмотрел отчет, ища наиболее существенные моменты. — Его не видели в течение нескольких дней… Обнаружила сестра… Следов телесных повреждений нет.

Несколько секунд он читал про себя.

— Любопытно: она обратилась за помощью только по прошествии некоторого времени. Наверное, сначала прибралась в доме. — Он поднял голову. — Доктор Пелетье?

Пелетье пожал плечами и протянул руку. Ламанш поставил в списке пометку «Пе» и отдал ему бумаги вместе с пластмассовой коробочкой, полной больничных рецептов. Пелетье сказал какую-то колкость, но я умышленно пропустила ее мимо ушей.