Ужин мертвецов. Гиляровский и Тестов

— Знаете, в том зале уже много-много лет никто не умирал во время «секретного ужина», — сказал Рыбаков. — Так вы уверены, что все обойдется?

— Уверен, — ответил я. — Кстати, вон из подъезда выходит сам Захар Борисович. Давайте к нему подойдем.

Мы пошли навстречу Архипову, который в сопровождении двух своих людей вышел под тот самый фонарь, где я еще так недавно разговаривал с несчастным Фомичевым.

— Захар Борисович! — крикнул я еще издалека. — Мы к вам!

Архипов быстро обернулся.

— Это Михаил Иванович Рыбаков. Вы его знаете.

Сыщик кивнул:

— Да, я уже задерживал его в прошлый раз.

— Михаил Иванович не знал, что вы его разыскиваете. Он ушел раньше того, что случилось. Мы встретились совершенно неожиданно на Тверской. Так ведь, Михаил Иванович?

— Да, — ответил Рыбаков неуверенно. — Я решил прогуляться. Знаете, свежий воздух… Он…

— Очень полезен, — кивнул я. — Ну, я и говорю Михаилу Ивановичу — вас ищут, хотят с вами поговорить. Вот мы и вернулись.

— Хорошо, — сухо ответил Архипов. — Я вам признателен. Потому что искал господина Рыбакова. Я собираюсь задержать его и допросить в Сыскном отделении.

Рыбаков страдальчески посмотрел на меня:

— Вы же обещали!

Я хотел протестовать, но двое сопровождающих Архипова быстро подошли с двух сторон к Рыбакову, оттеснили его от меня и посадили в полицейский экипаж. Архипов влез вслед за ними.

— Захар Борисович! — крикнул я. — Зачем?

Он покачал головой и приказал ехать.

Глава 14 Больной

Ночью я почти не спал, постоянно бредил все новыми вариантами решения этой задачи с одним неизвестным отравителем. Или вспоминал про Рыбакова, которого так некстати сам и привел в расставленную ловушку. Я надеялся, что следователь, будучи умным человеком, все-таки придет к мысли, что он арестовал невинного человека. Но при этом я вспоминал маленькую камеру, где мне «удалось» побывать год тому назад — да уж, сегодняшнюю ночь Михаил Иванович тоже проводит без сна…

Я наконец уснул часа в три, а в восемь Маша уже тормошила меня за плечо:

— Вставай, Гиляй, к тебе гость пришел, требует по срочному делу. Что случилось?

— Не знаю, — пробормотал я. — Скажи ему, пусть подождет в гостиной. Не могу же я в таком виде… Подай ему чаю или что он там попросит.

Холодная вода взбодрила меня, и, входя в гостиную, я чувствовал себя почти живым человеком. Там, у стола, сидел Иван Яковлевич Тестов собственной персоной.

— Доброе утро, Иван Яковлевич. Вы из-за Рыбакова? — спросил я.

Тестов кивнул.

— Чаю хотите?

— Нет, — ответил он. — Я уже завтракал. Владимир Алексеевич, что происходит?

— А я выпью. Маша! — крикнул я в сторону кухни. — Принеси чаю! И закусить что-нибудь!

Тестов прокашлялся и показал, что он ждет моего ответа.

— Вчера в Купеческом клубе опять было отравление, Иван Яковлевич, — сказал я. — И вашего повара забрала полиция.

— Зачем?

— Ну… Потому что он готовил блюда для… одного мероприятия. И есть, как я понимаю, подозрение, что он мог подсыпать в еду…

— Чушь! — перебил меня Тестов. — Во-первых, Михаил Иванович не мог вчера быть в Купеческом. У нас есть строгое правило — шеф-повар может работать в сторонних заведениях только с моего ведения. Во-вторых, вчера Рыбаков отпросился навестить своего родственника, который приехал из-за границы. В-третьих, я с трудом могу представить себе, чтобы Михаил Иванович мог подсыпать в блюдо хоть что-то, не имеющее отношения к строгой рецептуре. Он очень хороший шеф-повар, но творческое начало у него отсутствует. Впрочем, слава богу. Ко мне ходят поесть, а не пофантазировать.

Я понимал, что и во-первых, и во-вторых, и в-третьих Тестов был совершенно не прав. Но это касалось его личных отношений с Рыбаковым, поэтому я просто сказал:

— Думаю, вы сами разберетесь с Михаилом Ивановичем, как и почему он оказался в клубе без вашего ведома. В любом случае его все равно скоро выпустят, я уверен.

— Да? — мрачно изрек Тестов, потом засунул руку во внутренний карман пиджака и вынул оттуда листок бумаги. — А вот это как понимать?

Он протянул листок мне. Там было написано:

«Второй раз за неделю Вашего шеф-повара арестовывают после смертельного отравления. И до сих пор газеты ничего об этом не пишут? Вы же не хотите, чтобы газетчики заинтересовались этим странным совпадением? А уж какая паника начнется среди посетителей Вашего трактира!»

Подписи не было, но я сразу понял, чьих рук это дело. Вернув записку, я сказал:

— И что вы намерены предпринять?

Тестов пожал плечами:

— Понятия не имею. Кто мог написать это письмо, Владимир Алексеевич?

— Мошенники, — ответил я. — Но мошенники серьезные.

— Значит, следует ждать еще одного послания с суммой выплаты за молчание?

— Да.

— И я должен буду платить?

— Не знаю. Это уж вам решать. Но я бы не платил.

— Тогда поднимется шумиха в газетах.

Я подумал и, вспомнив историю про то, как Петр Петрович Арцаков со своими «ангелами» отвадил банду Тихого, предложил: