Ужин в Санлисе

Робер. Это верно. Но прежде всего надо быть тактичными, моя милая. (Картинно раскланивается.) Мадемуазель!

В это время актеры и метрдотель приоткрывают дверь и выглядывают.

(Замечает их.) Входите, господа! Не стесняйтесь, входите же! Не бойтесь, ведь вы у себя дома! (Заставляет их войти. Они поражены.) Входите, входите же! В этом благородном доме царит счастье, здесь не бывает недозволенных радостей. (Барбаре, взяв ее под руку.) Взгляни, дорогая, как это прекрасно! Вот настоящая семья! Сколько в ней благородства! Взгляни, как они любят друг друга или по крайне мере притворяются, будто любят… а в семейном кругу это самое важное.

Филемон. Позвольте, мсье, чего вы от нас хотите? Не представляю, что вам понадобилось? Смешно…

Робер(серьезно). Вы ошибаетесь, мсье, это совсем не смешно! Вы, кажется, актер, мсье?

Филемон. Да, мсье.

Робер. Тогда вы сможете дать мне совет. Мы сказали все, что нам полагалось по роли; как теперь удалиться со сцены?

Филемон. Удалиться? Это не так-то просто, мсье. Это зависит от ситуации, от персонажа. Кого вы играете?

Робер. Негодяя.

Филемон. А-а! Негодяй удаляется со сцены весьма эффектно. Альбер Ламбер уходил, уходил, задрапировавшись в плащ…

Робер(медленно отходит к двери, держа Барбару за руку). Но я в пиджаке, в него не задрапируешься.

Филемон. Покойный Сильвен в «Арнульфе» покидал сцену почти бегом, ни на кого не глядя…

Робер(продолжая отступать). Это не подходит. Мы хотим видеть все лица до конца пьесы.

Мадам Монталамбрёз. Сара Бернар совсем не уходила со сцены. Она смело оставалась на ней вплоть до момента, когда стихнут аплодисменты.

Робер(отходя еще дальше). Нас публика вызывать не будет. К тому же нам нельзя больше оставаться на сцене.

Филемон. Мунэ-Сюлли, великий Мунэ, перед уходом со сцены сначала приближался к рампе…

Робер(теперь он в самой глубине сцены, у двери). Это очень опасно. Впрочем, не стоит перечислять дальше. Мы прошли три метра, отделявшие нас от двери… На эти последние три метра порою уходит несколько лет, причем иногда раз десять все начинаешь сначала. Никто не шевельнулся? Никто не промолвил не слова, не издал восклицания? Раз, два, три…

Барбара(тихо, не сводя глаз с Жоржа). Никто.

Робер. В таком случае — готово! Мы ушли!

Они скрываются, словно провалившись в люк.

Филемон. Очень плохо! Кто же так ходит со сцены!

Изабелла(радостно). Они ушли, Жорж!

Жорж. Да, Изабелла.

Изабелла. Теперь вы сможете жить иначе.

Жорж. Да, Изабелла, я смогу жить иначе.

С улицы доносится глухой звук.

(Вздрагивает.) Что это?

Изабелла(с жестоким спокойствием счастливых людей). Ничего особенного. Это захлопнулась дверца машины.

Они не двигаются, слушают.

Мотор не заводится… Вот заработал… Они тронулись… Доехали до конца улицы… Проехали мимо последнего светофора… Скрылись во мраке… Их больше нет.

Жорж(смотрит на нее, бормочет, испуганно улыбаясь). Вы меня пугаете, Изабелла!

Изабелла. Я — это счастье. А счастье всегда немного пугает.

Метрдотель(подойдя к ним). Прошу извинения у мсье и мадемуазель, но можно ли наконец подавать ужин?

Изабелла. Да, теперь можно.

Метрдотель. Слава богу! (Докладывает как ни в чем не бывало.) Кушать подано.

Филемон предлагает руку мадам Монталамбрёз.

Мадам Монталамбрёз. За стол, дети мои! Уже без пяти двенадцать… Воображаю, что за ужин нам подадут!

Метрдотель. Ошибаетесь, мадам, ошибаетесь! (Декламирует.)

Фирма Шовин творит чудеса:
Холодный обед через полчаса…

(Сконфуженно замолкает.) Виноват, я не то хотел сказать…

Филемон(дружески хлопает его по плечу, направляется в столовую под руку с мадам Монталамбрёз). Пустяки, это ничего! Ужин в кругу семьи…

Жорж и Изабелла проходят вслед за ними в столовую. Метрдотель тоже выходит и закрывает за собой дверь.

Занавес