Узкая дверь

Окончательно проснувшись, я первым делом посмотрела на часы: они показывали четверть шестого, так что я быстренько приняла душ и неслышно проскользнула обратно в спальню. Доминик еще спал, и я голышом улеглась рядом, укрывшись простыней. Он что-то пробормотал, не просыпаясь – он вообще часто разговаривал во сне, – и сонной тяжелой рукой обнял меня за плечи. Я прижалась к нему всем телом, вдыхая его ночной, терпкий запах. Я даже не надеялась, что сумею заснуть, но, видимо, вырубилась довольно быстро и проснулась только в семь часов под звон будильника на прикроватном столике. Чувствовала я себя, как это ни удивительно, хорошо отдохнувшей. Сквозь жалюзи просвечивало яркое солнце, и мне вдруг стало весело. Я поцеловала Доминика в губы – он был все еще очень сонный – и пошла в гардеробную. Постояв у вешалки с той одеждой, которую я обычно носила на работу, я задумчиво изучила свой практически не надеванный брючный костюм, затем бледно-голубую «двойку» и юбку в тон, отодвинула все это, вытащила из самых дальних глубин гардеробной совсем другую одежду и быстренько в нее облачилась, на прощанье сказав Доминику:

– Ну все, мне пора. Убедись, пожалуйста, чтобы Эмили непременно позавтракала, о’кей?

Дом приоткрыл сперва один глаз, потом оба, а потом удивленно спросил:

– Ты что, собираешься идти в таком виде?

Я улыбнулась:

– Понимаешь, Дом, ты был абсолютно прав: даже смысла не имеет вбивать колышек с квадратным сечением в круглое отверстие. Я сделала все, что в моих силах, пытаясь следовать их правилам, но что-то очень устала от этих попыток.

Я моментально почистила зубы, причесалась, подхватила свой красный атташе-кейс и поехала в школу на своем маленьком синем «Мини». Я знала, что Скунс и доктор Синклер всегда приходят туда очень рано: Скунс – чтобы воспользоваться машиной «Банда» до того, как заявятся остальные преподаватели, а Синклер – чтобы спокойно выпить кофе и почитать газеты до начала Ассамблеи. Большинство учителей приходили позднее, а мальчики и подавно переступали порог школы никак не раньше восьми. Таким образом, когда я без двадцати восемь влетела в помещение кафедры с пакетом из химчистки, то с трудом подавила торжествующую улыбку, ибо при виде меня Скунс и Синклер просто рты от удивления разинули: я предстала перед ними в алой мини-юбке, черном свитере и сапогах-ботфортах на высоком каблуке.

– Доктор Синклер, – все-таки улыбнулась я, – я много думала над тем, что вы мне сказали в мой самый первый рабочий день относительно школьного дресс-кода.

Лицо Синклера было бледным и холодным, как мрамор. А физиономия Скунса более всего напоминала кусок розовой ветчины. Я снова улыбнулась и показала им пакет из химчистки.

– Сегодня я, как видите, надела юбку. Но если вам покажется, что было бы предпочтительнее несколько осовременить здешний дресс-код, то у меня с собой и брючный костюм имеется.

Возникла пауза. Скунс и Синклер смотрели на меня, словно лишившись дара речи, – Скунс с выражением ужаса на лице, а Синклер с тихим изумлением. Я тоже молчала, с легкостью выдерживая их взгляды: я всегда хорошо играла в покер.

Правда, на мгновенье мне показалось, что Синклер понял, что я блефую: в его глазах помимо удивления явно таился смех. Да нет, я могла бы в этом поклясться!

Затем он слегка кивнул и спокойно сказал:

– Лучше вам надеть брюки, мисс Прайс. Вы можете воспользоваться для этого моим кабинетом.

Глава четвертая

Классическая школа для мальчиков «Король Генрих», 25 апреля 1989 года

Это была, конечно, самая маленькая из моих побед. Однако она была очень важна, ибо мне удалось обнаружить в их патриархальном фасаде некую щель. Это была не совсем дверь, в которую можно пройти, но все же определенно слабое место.