Узкие улочки жизни

— Вместе мы как-нибудь разберёмся. И фройляйн нам поможет конечно же. Правда, фройляйн?

Девушка растерянно кивнула.

— Для начала скажи хоть, как тебя зовут. Меня — Джек, мою коллегу — Ева.

— Томас. Томас Тильманн.

— Приятно познакомиться! Хорошее, серьёзное имя. И ты не обратился бы к нам, если бы у тебя не было серьёзного дела, так что не стесняйся, мы слушаем. Очень внимательно. Извини, что не приглашаем в дом: маленькая заминка с ключами. Зато можно немного прогуляться, благо погода стоит чудесная.

Мальчик полминуты сосредоточенно приноравливался к нашему темпу движения, всё ещё стараясь соблюдать правила вежливого поведения, и только потом начал рассказывать:

— Мои родители — очень хорошие люди. Они любят друг друга, и я их очень люблю. Но несколько месяцев назад они начали ссориться. Потом мама извиняется, долго обнимает меня и целует, но на следующий день всё повторяется снова. Когда папа в отъезде, мама сильно скучает по нему, часто звонит, но, когда он возвращается, она часто первой начинает ругаться. Они обзывают друг друга всякими нехорошими словами, кричат, несколько раз чуть не подрались… Но я же знаю, что они любят друг друга! И хочу, чтобы они были счастливы, а не собирались разводиться. Вот.

И он с надеждой посмотрел на меня.

Ситуация щекотливая. Развод — такая опасная штука…

Если мысли о нём возникли у пары хотя бы один раз, супруги обычно не успокаиваются, пока не попробуют развестись, уж слишком велик соблазн прикоснуться к неизведанному. Конечно, потом велика вероятность заключения повторного брака, но ребёнок от этого счастливее не станет. Лично я не представляю, как бы себя чувствовал, если бы мои родители вдруг решили развестись. Даже сейчас, когда я уже взрослый человек, готовый к созданию собственной семьи, и прекрасно понимаю их право на личную жизнь любого толка. Но всё равно, если бы мама вдруг позвонила и сказала что-то вроде: «Мы с Генри решили развестись», мне было бы плохо. Ведь развод означает крушение фундамента, на котором строится здоровая, уравновешенная психика. В особенности детская.

А причин разойтись у супругов Тильманн может быть сколько душе угодно. Папа завёл любовницу, мама сошлась с соседом, возникли финансовые неурядицы, надоел скучный секс или обычная усталость друг от друга. Впрочем, мальчик сказал, что папа часто бывает в отъезде, значит, в отношениях всё же наступают спасительные перерывы. Но при встрече всё начинается заново… Любопытно. Нужно хотя бы взглянуть на эту парочку.

«Джаак, ты же не собираешься…»

Почему бы и нет? Только надо кое-что уточнить.

— Вы живёте в Ройменбурге?

— Нет, родители собирались к морю, но, когда мы уже были в дороге, позвонили из фирмы и сказали, что с заказом номеров произошла какая-то ошибка… Возвращаться домой сразу мама не захотела, и мы заехали в этот город.

— И сколько дней вы здесь находитесь?

— Уже почти неделю.

Всё понятно. Мальчику на глаза попались как раз те самые газеты, мусолящие таинственную деятельность салона «Свидание». Но если Томас решился обратиться за помощью к настолько подозрительным личностям, как мы, ребёнок и правда в отчаянии.

— Родители ссорились?

Он кивнул:

— Каждый день. Но не на людях, а в гостинице. В номере.

Значит, сор из дома выносить всё же не хотели. Интересно, это врождённая вежливость, отчётливо проявляющаяся в младшем отпрыске семейства Тильманн, или что-то другое? Может быть, надежда сохранить отношения?

А впрочем, зачем гадать? Лучше узнать наверняка.

— Сейчас они в гостинице?

— Наверное. Вроде никуда не собирались идти с утра.

— Как думаешь, они заметили твоё отсутствие?

Мальчик шмыгнул носом:

— Искать не бросятся. Сначала наругаются вдоволь.

Ох, как же мне тебя жалко, приятель… И как хочется помочь. Но обещать исправить всё и одним махом не могу.

— Позволишь посмотреть на твоих родителей? И поговорить, если они согласятся?

— Конечно, смотрите! А вы… — Тут он запнулся, нервно сглатывая. — Вы что-то сможете сделать?

— Пока не попробуем, не узнаем. Так что веди!

Гостиница, которую выбрали для своей остановки супруги Тильманн, была не шикарной, а так называемого среднего класса. Со всеми удобствами, разумеется, но расположенная не в тихом месте, а выходящая фасадом на Унтерхюгельштрассе, по которой утром и вечером шёл плотный поток грузовых машин, доставляющих товары в центральные магазины города. Интересно, родители Томаса нарочно здесь устроились или случайно? Если они ругаются по утрам и вечерам, нет ничего удобнее оживлённой трассы под окнами.

Портье проводил нас не слишком заинтересованным, но всё же внимательным взглядом, видимо поставив себе на заметку проверить после нашего ухода состояние номера и постояльцев. Второй этаж, апартаменты в конце коридора. Из-за двери доносятся довольно хорошо различимые голоса, мужской и женский. Разговор идёт на повышенных тонах.

— Истеричка несчастная! Оставь в покое телефон!

— Ребёнок куда-то ушёл, а ты и не заметил! Вдруг с ним что-нибудь случится в этом ужасном городе?

— Да он просто не хотел слушать твои причитания.

— Или смотреть на твою вечно недовольную рожу!