Узкий коридор

Мы говорили, что собираемся преобразовать родину в ходе гражданской революции, демократической, конституциональной… но революции, чтобы не запутываться в старых структурах, чтобы она не попала в руки тех, кто обладает традиционной властью, чтобы никто не говорил, что у родины есть какие-то конкретные владельцы. Родина – для всех, без лжи об абсолютной прозрачности.

Как предрекал Макиавелли, «народ… возвышает кого-либо одного, чтобы в его власти обрести для себя защиту». Этим человеком и оказался Корреа. 28 сентября 2008 года 64 процента голосовавших на референдуме одобрили новую конституцию, предусматривавшую однопалатную парламентскую систему и расширение полномочий президента Корреа. Ему уже не нужно было считаться с независимыми судьями или центральным банком, и он получил полномочия приостанавливать работу парламента. Ему также позволили избираться еще на два срока.

Возвращение в коридор?

В мае 1949 года, всего лишь через шестнадцать лет после захвата власти нацистами в 1933 году (хотя для живших в то время этот период мог показаться необычайно длинным), Германия приняла новую конституцию, Основной закон Федеративной Республики Германия, восстанавливавшую систему ограничений власти государства и элит и гарантирующую права и свободы личности. Через месяц состоялись выборы президента, а августе того же года в стране были проведены демократические выборы в парламент. Германия, точнее та ее часть, что не находилась под контролем Советского Союза, вернулась в коридор, и никогда с тех пор не оглядывалась назад.

Чили также вернулось в коридор относительно быстро – через семнадцать лет после переворота генерала Аугусто Пиночета, в процессе мирного перехода к демократии. Земельные и промышленные элиты не утратили целиком свою власть (до этого еще далеко), но в стране утвердилась довольно жизнеспособная демократия с усилением общества, что привело к ряду реформ, сокративших привилегии элит, отмене проведенных военными конституционных изменений, улучшению образования и расширению возможностей для менее обеспеченных слоев населения.

Как такое оказалось возможно? Как диктатура нацистов, так и диктатура Пиночета сняли ограничения власти полиции и армии; противников режима сажали в тюрьмы, высылали или убивали; все общественные организации жестоко подавлялись, и в целом ситуация была ужасной. Почему же менее чем через два десятка лет она вернулась к балансу сил между государством и обществом?

Какими бы кровавыми и нацеленными на подавление общества ни были диктатуры в Германии и в Чили, обе страны начинали свой путь внутри коридора. Даже если потом они вышли из коридора, многие факторы, способствовавшие активности и мобилизации общества, сохранялись. К этим факторам принадлежали нормы общественной мобилизации и уверенность в том, что элиту и государственные институты можно сделать подотчетными. Помимо всего прочего, сохранялась память о прежних временах, когда народ был организован и имел какое-то влияние, когда законы относились ко всем и когда Левиафан был обуздан обществом. Также к ним принадлежали схемы построения исполнительных и сдерживаемых бюрократических институтов. Возьмем для примера Германию. Хотя элементы деспотизма отчетливо проявлялись в период абсолютизма после 1648 года и во время канцлерства Бисмарка, даже в эти периоды в Германии имелись институциональные особенности, способные обуздать Левиафана. Во-первых, если не Пруссия, то большинство частей Германии имели глубокие каролингские корни. Исторически унаследованные государственные и представительские институты никогда полностью не ликвидировались даже в разгар прусского абсолютизма. В XIX веке наблюдалось их возвращение, особенно после революций 1848 года. Их наследие сыграло важную роль в том, что крупнейшей партией в рейхстаге непосредственно перед Первой мировой войной стали социал-демократы. И хотя влияние рейхстага ограничивали кайзер и прусская элита, доминировавшая в верхней палате, все же это послужило основанием для институциональной архитектуры внутри коридора. Эти исторические элементы усилила и развила еще более Веймарская республика. В результате даже через два десятилетия существования вне коридора Германия все еще оставалась вблизи от него. Сравним ее с Китаем, который находился в орбите Деспотического Левиафана настолько долго, что коридор даже не виден на горизонте, и страна вряд ли войдет в него в ближайшем будущем.

Такая перспектива предполагает, что, каким бы катастрофическим ни был выход Красной королевы из-под контроля, равновесие между государством и обществом можно восстановить относительно быстро, а возвращение в коридор остается возможным.