Узкий коридор

Такая модель получила дальнейшее развитие после Второй мировой войны. Общественный консенсус сформировался на основе идеи о том, что шведское государство должно одновременно поддерживать и равноправие, и экономический рост. Из этой концепции выросла корпоративистская модель, при которой шведское государство предоставляет щедрые выгоды рабочим, но при этом поощряет умеренность в требованиях повышения заработной платы и обеспечивает повышенную текучесть на рынке труда посредством активной политики на рынке рабочей силы (например, помогая рабочим находить новую работу посредством переобучения). Согласно принятым в Сальтшебадене соглашениям, эта стратегия приносила выгоду и бизнесу. Опорой системы стала модель Рена – Мейднера централизованного установления заработных плат, при котором в результате общественных переговоров уровень зарплат в определенной отрасли промышленности фиксируется для всех фирм. Такая система не только способствовала более равномерному распределению доходов среди рабочих посредством «компрессии зарплат» (когда всем рабочим, выполняющим одинаковую работу, платят одинаковую сумму), но и подразумевала, что более продуктивные фирмы не платят своим работникам больше. Это предоставляло огромное преимущество высокопродуктивным фирмам, которые тратили на рабочую силу столько же, сколько и остальные фирмы в этой отрасли, и получали значительную прибыль. Согласно той же логике система поощряла фирмы к инвестициям, внедрению инноваций и поискам новых форм организации ради увеличения своей продуктивности, поскольку повышение продуктивности означало для этих фирм получение дополнительной прибыли.

Между тем шведское государство всеобщего благосостояния продолжало расширяться и развиваться. Швеция не только предоставляла все более щедрые социальные блага, но и предоставляла их на одинаковом уровне всем гражданам в духе Отчета Бевериджа. За существенными выплатами по безработице и медицинской страховке последовали пособие матерям и семьям с детьми, а также эгалитарная система образования – результат попыток «демократизировать шведскую школьную систему». Благодаря этим программам страна оказалась в авангарде борьбы с бедностью, что стало огромным достижением со времен Великой депрессии, когда взлетевший до небес уровень бедности не только порождал атмосферу страха и неопределенности, но и угрожал разрушить демократическую политическую систему, как это произошло в Германии.

В рамках нашей концепции ключевым фактором является не просто значительное расширение роли и способности шведского государства, но тот факт, что оно происходило одновременно с углублением демократии и усилением контроля со стороны общества; способность общества увеличивалась теми же темпами, что и способность государства. У этого процесса наблюдается несколько граней. Во-первых, любое расширение роли государства порождает обеспокоенность по поводу «элитного захвата» – то есть по поводу того, что растущее влияние государства станет инструментом для ограниченного количества предприятий или представителей узких кругов, получающих личную выгоду за счет общества. Основным препятствием для такого типа захвата государственных институтов было то, что весь этот процесс происходил под руководством СДРПШ, партнерами которой были профсоюзы, помогавшие ей контролировать и администрировать систему. Универсальный характер социальных программ снижал вероятность того, что они станут всего лишь инструментом в руках элиты, и дополнительно способствовал развитию социальной сплоченности и чувства причастности к происходящему среди всего населения, а это, в свою очередь, мобилизовывало общество на их поддержку.

Во-вторых, основным поводом для беспокойства Хайека было увеличение государственного сектора в экономике, которое могло происходить за счет бизнеса в целом – например, посредством национализации и экспроприации капитала. Швеция снизила такую вероятность тем, что вовлекла бизнес-сообщество в социал-демократическую коалицию после Сальтшебадена. В этом контексте показательно, что СДРПШ последовательно отказывалась от партнерства с коммунистами и держалась подальше от национализации или открытой экспроприации прибыли или капитала. Порой профсоюзы настаивали на том, чтобы принять меры по дальнейшему увеличению заработных плат, но СДРПШ обычно отвергало их предложения. Одним из исключений, иллюстрирующих степень общественного контроля, стала реакция на попытки профсоюзов и СДРПШ изменить условия модели централизованного установления зарплат Рена – Мейднера посредством создания «фондов получателей заработка» для компенсации «чрезмерной прибыли» высокопродуктивных фирм, по-прежнему выплачивающих зарплаты согласно принятым в отрасли нормам. Когда выяснилось, что учреждение таких фондов угрожает разрушить саму коалицию, лежащую в основе шведской социал-демократии, противодействие им усилилось. Это вынудило СДРПШ пойти на уступки, и в конечном итоге она в 1976 году впервые потеряла власть.