Узкий коридор

Второй урок заключается в том, что некоторые предположительно неэффективные аспекты экономики могут играть важную социальную роль. Один из таких аспектов – сами профсоюзы, на которые часто смотрят с большим подозрением, потому что одна из их основных целей – повышение заработных плат для своих членов, даже если в результате не членам профсоюзов будет труднее находить работу. И действительно, мы видели, что даже в условиях Швеции профсоюзы иногда настаивали на слишком высоких заработных платах. Такое подозрительное отношение разделяют многие политики в Соединенных Штатах, стремящиеся ограничить влияние профсоюзов. Отчасти в результате такого отношения (и отчасти из-за снижения занятости в промышленности) в настоящее время в США членство в профсоюзах гораздо меньше, особенно в частном секторе, чем в эпоху расцвета трудовых союзов в середине века, после того как Национальный закон о трудовых отношениях 1935 года (закон Вагнера) признал за рабочими право создавать союзы, вести коллективные переговоры и по необходимости объявлять забастовки. Схожий упадок влияния профсоюзов наблюдался и в других странах с развитой экономикой. Имеет ли смысл противодействовать профсоюзам из чисто экономических оснований, сомнительно. Но профсоюзы играют и существенную политическую роль; это центральный элемент сохранения частичного баланса сил между хорошо организованными представителями бизнеса и рабочей силы. В этом смысле снижение влияния профсоюзов за последние десятилетия может оказаться одной из причин смещения баланса в США в пользу крупных корпораций. Более важное положение нашей концепции заключается в том, что при оценке роли различных политических методов и институтов мы должны принимать во внимание лежащие в их основе схемы, порождающие баланс и, следовательно, сдерживающие Левиафана и его элиты.

Третий важный урок касается формы государственного вмешательства. Здесь мы еще сильнее отходим от предположений Хайека и от ответов, типичных для учебника по экономике. Согласно им всегда лучше воздерживаться от влияния на рыночные цены, и если государство хочет более равномерно распределить доходы, то ему следует доверить эту работу рынку и воспользоваться перераспределяющим налогообложением. Но такой способ мышления разделяет экономику и политику, что неверно. Если Левиафан примет рыночные цены и распределение доходов за некую данность и просто будет полагаться на налоговое перераспределение ради достижения своих целей, то так можно прийти к очень высокому уровню налогов и перераспределения. Разве не было бы лучше (особенно с точки зрения контроля над Левиафаном) менять рыночные цены так, чтобы достигать некоторых из целей без слишком большого перераспределения налогов? Именно так и поступило шведское государство всеобщего благосостояния. Социал-демократическая оппозиция была построена на корпоративистской модели, в которой профсоюзы и государственная бюрократия напрямую регулировали рынок труда. Это приводило к повышению заработных плат рабочих и означало, что требуется меньше перераспределения от владельцев капитала и корпораций к рабочим. В итоге было меньше потребности в перераспределяющем налогообложении, хотя, конечно, какое-то перераспределение для щедрого финансирования социальных проектов в шведской экономике наблюдалось. Такие меры по большей части не разрабатывались и не планировались заранее. Тем не менее наша концепция позволяет объяснить, почему все происходило именно так; гарантируя более высокие и компрессированные зарплаты и тем самым отдаляясь от ситуации, при которой их определял ничем не сдерживаемый рынок, государство избегало необходимости более масштабного перераспределения налогов. Когда фискальная роль государства уменьшается, контроль над ним становится более достижимой целью.

Процветание не для всех

Многие западные страны, и в немалой степени Соединенные Штаты, в настоящее время сталкиваются с фундаментальными экономическими проблемами. Политическая реакция до последнего времени скорее напоминала сценарий эффекта Красной королевы с нулевой суммой, чем тот тип динамики, который мы наблюдали на примере «политической торговли» в Швеции, подразумевающей создание новых коалиций и новой институциональной архитектуры, призванных разобраться с этими проблемами. Но второй путь все же открыт для большинства стран в коридоре, и первый шаг на пути к нему – это понять, в чем же именно заключаются эти новые проблемы. Им будут посвящены следующие три раздела.