Узкий круг

- "Она хочет сказать, что у нас разные стили жизни", - передразнила Шурочка, глядя поверх журнала. - Теперь они будут мучиться, что не так нас воспитывали. Кто тебя за язык тянул? - Она положила журнал себе на живот и приподнялась на локтях.

Митя посмотрел на ее груди, торчащие под сорочкой, сказал:

- Конечно, ты девица смазливая, - сказал таким тоном, будто обругал ее. - Не знаю, с кем ты собралась на природу... Настоящих кавалеров я у тебя не замечал... Может, не поедешь?

- Нету у меня никаких кавалеров, я честная девушка, - отмахнулась Шурочка. - Ты пришел пожелать спокойной ночи?

Митя с семилетнего возраста был прикреплен к сестре как нянька и порой постигал свою ответственность через шлепки матери, когда малышка вдруг куда-то терялась. Избавиться от обузы он не смог, и в его вольное детство постепенно вошла привычка заботиться о сестре. Шурочка до трех лет не разговаривала, лишь агукала и мычала. Он стыдился ее недоразвитости, но, слыша от ребят дразнилку "Муму", сразу лез драться, и с той поры его нос сделался чуть кривым. Митя иногда оттягивал кончик носа, чтобы кривизна стала заметнее, и попрекал Шурочку своим, как он называл, калечеством. В душе он по-прежнему относился к ней точно к маленькой Муму.

Шурочка тоже любила Митю.

Когда сегодня папа спрашивал у него, станет ли он защищать Шурочку, ей было досадно. Она почувствовала фальшь и неуверенность отца. Он нарушал созданный им же самим порядок жизни старших и младших, порядок, который опирался на доверие к детям.

Если вспомнить школьные годы, то родители уже тогда внушили Мите и Шурочке, что хотят видеть их свободными и что свободным можно стать, лишь исполнив долг. Они не проверяли уроков у детей, не наказывали, не донимали тревогой за отметки. Даже не заставляли вскапывать бабушкин огород, хотя во всей Грушовке весной выходили на огород целыми семьями. Не спрашивали у подростков, хотят ли они работать на земле. Хотят - не хотят, а работать надо. Работали и Хохловы. Но при этом Мите и Шурочке выделялись особые грядки, где они сажали все, что им нравилось, и устраивали нечто похожее на соревнование друг с другом. Брат и сестра сами постигали жизнь природы и радость работы без принуждения. Кроме этого, отец открывал им другие тайны человеческой жизни. В его разговорах не слышалось назидательности. Понятие о долге, чести, мужестве нужно было вынести самим из его историй. Вот он рассказывает о неукротимом воине Тарасе Бульбе, о его сыне Андрии, предавшем казаков из-за любви к прекрасной полячке; Тарас в бою сталкивается с Андрием; и отец вдруг спрашивает Митю и Шурочку: что было дальше? Митя убивал предателя, а Шурочка прощала, мирила всех, играла свадьбу.

Почти год Шурочка занималась художественной гимнастикой, научилась выгибаться мостиком, растягиваться шпагатом, вертеться колесом. Если она пропускала тренировку, то тренер звонил и просил объяснения. Он по-своему заботился о ней, был груб, однажды обозвал ее дурой. И Шурочка со слезами бросила гимнастику. Родители согласились с ее решением: она была вправе выбирать сама.

Но на пути воспитания вставали новые преграды: чувству школьного товарищества противостояло требование учителя выдать имя очередного бузотера, тяге к справедливости - развод родителей твоей подруги, желанию иметь джинсы - отвращение к спекулянтам. Как соединить несоединяемое? С годами отцу и матери становилось все труднее отвечать на простые вопросы, которые в конце концов как будто уменьшили их авторитет.

Дети выросли.

Пошла другая учеба, без родительского прикрытия, у текучей жизни. Шурочка угадала свою счастливую особенность: она не знала страха.

Что сегодня случилось? Папа почему-то стал задавать Мите школярскую задачу, мама испугалась... Им делать больше нечего? Шурочка была огорчена ощущением внутреннего неудобства, в котором виноваты были родители, и ждала, что брат что-то прояснит ей.

- У меня новость, - признался Митя. - Ирина беременна. - Он потянул себя за кончик носа и добавил: - Сделала мне официальное предложение: расписаться.

- Фу! - сказала Шурочка. - Почему именно тебе? С кем она только не крутила!

- Ни с кем она не крутила, - смущенно вымолвил он. - Может, поговоришь с ней? Надо что-то придумать.

- "У нас разные стили жизни"! - снова передразнила Шурочка. - Что я ей скажу? Чтобы она делала аборт?

- Я этого не говорил, - зло сказал Митя.

Шурочка встала на колени и укоризненно уставилась на брата:

- Да не надо ничего делать! Ничегошеньки! Было мороженое, вы его съели, и нет мороженого.

Он поморщился. Шурочка уперлась руками в бедра и гибко качнулась влево и вправо.

- Я тебя, бедного гусара, шокирую?

Митя понимал, что она лишь играет в цинизм, но это ему не нравилось, и он пожалел, что затеял весь разговор. Вопрос был в том, что Ирина ему мила и он не хочет поступать с ней по-свински. Но зачем жениться? Они и без женитьбы довольны друг другом и чувствуют, может быть, даже большую привязанность, потому что все-таки свободны. Праздники и удовольствия вместе, будничные заботы - порознь, таков у них молчаливый уговор.