Узнай меня

Братец утверждал, что попасть в дом Майковой, живущей здесь под другим именем и с другим лицом, будет проще простого. Что у него будет масса времени для того, чтобы допросить ее с пристрастием, а потом угомонить на веки вечные. И даже останется время уплыть на пароме на материк и спокойно вернуться в Россию.

Так уверял его брат, подталкивая в спину к регистрационной стойке в здании аэропорта.

Но навестив ее сегодня в ее якобы продуваемом насквозь домике, Вадик понял, что не все так просто. Двери на ее доме и гараже оказались надежнее дверей банковских хранилищ. Некоторых, не всех. Дверей она кому зря не открывала. Теперь так и вовсе станет стеречься. После того как он сегодня вскипел и, не сдержавшись, пригрозил ей.

Бить окна белым днем – значило привлечь внимание. И болтовня братца, что никто на это внимания не обратит, не более чем болтовня. Народ, хоть его было и немного, имелся вокруг. И этот противный старик, первым встретивший его на берегу и просверливший его взглядом насквозь. Он жил рядом с Майковой. И стерег ее, кажется. И стоило Вадику убраться подальше от ее дома, как старик тут же потрусил от своего порога к порогу девки. И его она впустила. Значит, доверяет. И пробыл там старик долго. Почти час.

Вадик насквозь промерз, и зашел погреться, и наблюдал за улицей со второго этажа магазина, где располагался бар. И видел все перемещения прекрасно. Мелко, но различить людей было можно. А если можно было различить, значит, можно было и узнать. И видеть то, что видел Вадик, накачиваясь пивом с креветками, мог кто угодно. Любой посетитель бара.

Так что план брата никуда не годился. Он был сырым и дурацким. Зря он вообще сунулся на этот берег. Надо было подождать, пока Устинов притащит ее в страну. И прямо в аэропорту осторожно ее отжать. Пока бывший мент получал бы багаж, они бы с братцем…

Ах да! Совсем забылось. Братцу не резон было светиться! Он же у нас осторожный. Он же у нас при исполнении.

– Скотина, – прошипел Вадик, вернувшись из душа и обнаружив четыре пропущенных звонка от него. – Да пошел ты!

И он упал голышом на кровать и закрыл глаза, намереваясь все же подремать до обеда. Но не тут-то было. Телефон принялся ерзать по ночному столику у кровати и зудеть большим шмелем. Вадик взял его в руки, глянул на дисплей. Брат! Он со вздохом отложил телефон и снова закрыл глаза. Но телефон продолжал жужжать.

– Да, – не выдержал он отвратительного зуда виброзвонка.

– Ты чего, падла, не отвечаешь?! – заорал на него брат с такой силой, что у Вадика снова что-то сделалось со слухом. И ему пришлось даже потыкать в ухо пальцем и подергать за мочку. Может, у него от здешнего климата отит развился? В детстве он часто им болел. Было гадко даже вспоминать о страшной боли, не дающей спать по ночам.

– Чего так орешь? – спросил он спокойно, вернув себе способность слышать.

– Ты чего не отвечаешь?! Я который раз тебе звоню! – И брат матерно выругался.

– Не засоряй международный эфир фольклором, братец, – хохотнул Вадик и на волне примирения спросил: – Что-то срочное?

– А у тебя нет? Нет ничего срочного? Я чего тебя туда отправил на общие, к слову, деньги? Климат наблюдать? – изругавшись еще, он затих. А потом уже вполне нормальным тоном спросил: – Как наши дела?

– Знаешь, не очень.

Вадик резво сел на кровати и принялся рассказывать, применяя иносказательные выражения. Так у них было условлено.

– Так что либо мне здесь придется осесть надолго… – предложил он.

И тут же вспомнил пухлую горячую девчонку, которая запросто могла бы скрасить его времяпрепровождение здесь.

– Это деньги, – с сомнением произнес брат.

– Не такие уж и большие. Здесь все очень недорого. Дешевле только даром. Тех денег, что я взял с собой, может хватить на год.

И тут же подумал, что это он загнул, конечно. Денег бы хватило весьма на скромное проживание. А скромно жить он не привык. К тому же близилась зима. Она, по слухам, в здешних местах была суровой. А он, честно, не представлял, что может быть суровее того холода, от которого у него и сейчас сводило все тело. И это притом, что одежда на нем была вся сплошь фирменная, рассчитанная на сильные холода.

– Ты предлагаешь остаться там на год? – ужаснулся брат.

– Нет, конечно, просто так, к слову.

– Что еще?

– В смысле?

– Ты сказал: либо остаться здесь надолго. Либо? – В голосе брата слышалось раздражение.

– Либо ждать, когда ее отсюда повезет в страну наш общий друг. И перехватить уже на месте.

– Исключено! – выпалил брат, едва дослушав. – Она не должна вернуться. Никогда! Как ты не понимаешь…

– Что я должен понимать? – насторожился Вадик, потому что брат неожиданно замолчал.

– А то! – огрызнулся он. – Если она откроет рот в доме нашего общего знакомого, то…

И он снова замолчал. А потом, скомкав объяснение, быстро простился и отключился, обещав перезвонить. И Вадику пришлось это объяснение додумывать самостоятельно. И оно ему совершенно не понравилось. Оно выставляло в невыгодном свете его брата и все это хреновое мероприятие.