Узнай меня

Стараясь не попадаться на глаза Урмэду (спрашивать о нём у Нейдана было стыдно), она периодически смотрела в окна и слушала у дверей, чтобы ненароком не пересечься в коридорах. А когда поймала себя на мысли, что начинает следить за ним, устыдилась и старалась вовсе не выходить из комнат. Но теперь даже он страшил ее меньше, чем затворничество. Сама себя загнала в эту ловушку, но выхода пока не видела. Во-первых, сначала поди, поймай этого Урмэда, во-вторых это ж извиняться придется. А так, смотришь, не трогает никто и хорошо, и день прошел.

Ела в одиночестве, как и было условлено, никто ни разу не составил ей компанию. Даже слуги. Все ссылались на занятость и давний, размеренный график. Вроде и честно, но не менее от этого обидно. Лишь один раз мальчишка-посыльный, имени которого она так пока и не узнала, забегал поживиться яблоком из всегда стоящей на столе вазы.

К вечеру третьего дня готова была выть от тоски. Тяготило отсутствие новостей: как там отец, как идут поиски убийцы Ридана, да и нашелся ли осведомитель во дворце? Все эти вопросы терзали ее по ночам, и она почти перестала спать. Утром была вялая, с тенями вокруг глаз, злая на саму себя и на дайна. Поэтому на четвертый день сорвалась на Миру и та выбежала из комнаты в слезах.

«Нет, так не годится! Если и дальше так пойдет, то действительно сойду с ума».

Чуть позже догнала служанку в коридоре и извинилась. Та уверяла, что все в порядке, но по глазам Иэнель поняла, что та ее боится.

— Скажи, а ты не знаешь, где сейчас дайн, то есть Урмэд? — поправилась она.

Мира смерила ее опасливым взглядом.

— Был в правом крыле с утра, по весне крыша подтекала, так он чинит.

Иэнель поблагодарила и пошла на поиски.

«Даже хорошо, что он там один, можно поговорить без лишних свидетелей. И начать уже жить как прежде. В конце концов с ним можно не разговаривать, и в его сторону не смотреть».

По коридорам блуждал сквозняк. Он забирался под изъеденные временем гобелены, выл в старых растрескавшихся досках, раскачивал клоки паутины под потолком. Пахло пылью, заброшенностью и одиночеством. Коридоры на всех трех этажах заканчивались забитыми дверьми из-под которых дул холодный ветер с моря. Попробовав открыть створки на первых двух, у нее ничего не получилось, и твердо решив испытать удачу в последний раз, двинулась на третий.

Преодолев пятнадцать скрипучих ступеней, попала в короткий коридор. Двери тут забиты не были. Сквозь щели ярче светило солнце, возвещая о том, что возможно там есть выход на крышу. Тем более, сверху раздавался громкий стук молотка. Больше лестниц она не обнаружила и решила войти в дверь.

Иэнель осторожно направилась вперед, контролируя каждый шаг. Пол скрипел, но вроде обваливаться не собирался. Подергала двери раз, другой, чувствуя, что они уже готовы поддаться. Прогнившая планка-нащельник с треском оторвалась, и левая дверца с порывом сквозняка вылетела наружу. От неожиданности девушка взвизгнула и инстинктивно ухватилась за ручку на правой створке.

Это было роковой ошибкой, потому что через мгновение вторую створку тоже вынесло наружу, и потащило за собой. Чтобы не свалиться вниз, Иэнель вцепилась в ручку двери мертвой хваткой. Истошно вереща она, словно марионетка, закачалась на высоте третьего этажа, пытаясь ногой дотянуться до пола.

Оказалось, что двери открываются в никуда. А внизу и над головой, словно пробитая камнем, зияла огромная дыра. Другой конец коридора был далек и разрушен временем, отделённый от основного корпуса здания обугленной пробоиной.

От страха Иэнель даже забыла позвать на помощь. Она самостоятельно пыталась достать кончиком туфли до остатков пола, и ей это почти удалось, как новый порыв ветра ударил в дверь с такой силой, что ее вывернуло в обратную сторону и ударило о разрушенную стену. Многострадальная створка не выдержала, и верхняя петля начала со скрипом выходить из гнезда. Еще один такой порыв, и она вместе с дверью рухнет вниз. Иэнель истошно закричала.

Неожиданно, спокойный голос вывел ее из оцепенения.

— Я попробую подтянуть дверь, а вы подадите мне правую руку. Только не дергайтесь, ладно?

Она скосила глаза и обнаружила дайна наполовину высунувшегося из коридора и пытающегося притянуть дверь к себе. Правой рукой он держался за косяк, левой, тянулся к ней. Это занятие полностью поглотило его внимание, но упрямая дверь не поддавалась — ветер дул так, что ее относило в сторону.

— Левитацией владеете?

— Нет! — отчаянно пискнула принцесса.

Она всегда упор делала на врачевании.

Урмэд в отчаянии опустил руку, и она услышала, как он шепчет заклинания. А она дура, чего ждала? Сама бы могла ветер призвать, но от страха растерялась. Сосредоточившись, начала помогать. Упрямая дверь скрипя и подрагивая с натугой начала медленно закрываться.

— Руку! — рявкнул он, когда до проёма оставался примерно арш*.

Иэнель с трудом отодрала от ручки затекшую кисть, вложила в ладонь дайна. И тут уже было не до брезгливости и недоверия… Он крепко схватил ее запястье потянул на себя вместе с дверью.