Узнай меня

Вместе с ужином вкатили вторую кровать. Она, как и кровать дайна, была снабжена удобными колесиками и подъемной спинкой. Их составили вместе, закрепили ножки, чтобы те не разъезжались и перестелили. Ложе молодоженов было готово.

После легкой трапезы, Иэнель уселась на колени Урмэду, прихватив бокал розового вина.

— Ты чем-то расстроен.

Это был не вопрос. Иэнель сразу уловила его настроение и насторожилась.

— Да, хотел у тебя кое-что спросить…

Иэнель подобралась и, кажется, начала догадываться — о чем. Чутьё не подвело. Отец спросил то же самое и ей придется повторить свою исповедь. Четно и откровенно.

Он не стал юлить и изворачиваться, предпочитая горькую правду (если таковая прозвучит) сладкой лжи.

А она рассказала о своих мыслях, что посетили ее в купальне после морской прогулки, и после первой проведенной вместе ночи. Поведала о четырех своих неудачных романах.

— … Я, наверно, кажусь меркантильной сволочью, но в мыслях не было обидеть тебя или что-то выгадать за твой счет. Просто в какой-то момент поняла, что лучшей пары мне не найти. И скажу тебе с полной уверенностью, что пока ни мгновения не пожалела о своем выборе. Чем больше узнаю тебя, тем больше убеждаюсь, что решение мое было правильным и, уверяю, шло от сердца.

Она посмотрела ему в глаза, надеясь увидеть там понимание, а не отвращение. Но нашла нежность.

— Ты веришь мне? — шепнула Иэнель.

— Полностью. Прости. Но для меня тоже всё это очень неожиданно. Если честно, думал, что откажешься.

Ну, вот, наконец-то его отпустило. И даже неопределенное «пока» не испортило настроения.

— Ну уж нет! Отказаться от статуса первой леди Озерного Леса!? — засмеялась Иэнель.

Глава 22

Первая стоянка была под огромным разлапистым грабом. Покрытый мхом древний черный ствол, частично стремился вверх, частично стлался по-над землей — сухо и уютно.

Освободили от опавших листьев место под кострище, сделав из них лежанку, запалили костерок, чтобы согреться. Прятаться не стали — места тут глухие. Вот завтра уже нужно будет соблюдать осторожность и возможно накрутить веревки на руки «пленнице».

Урмэд разогрел на костре захваченное из дома мясо. Иэнель порезала сыр, хлеб, достала флягу с вином. Она сама собрала свой походный мешок, якобы находящийся на ней в момент пленения. У Урмэда ничего похожего не было, а еда и сменная одежда ей были просто необходимы.

— Ты говоришь на дайншине?

— Понимаю, но говорю с трудом. Произношение там дурацкое. Шипящих и глухих много.

— Ничего, привыкнешь. Начнём тренироваться прямо сейчас, — улыбнулся Урмэд, произнеся это на языке дайнов.

Иэнель поморщилась, но ответила.

— Хорошо.

— Так что ты решила, будешь прятать лицо или пойдешь как есть?

Над этим вопросом Иэнель размышляла всё это время.

— Пока как есть, если возникнут проблемы, то придется закрываться, — медленно, словно пробуя слова на вкус, проговорила она вздыхая.

Урмэд досадно мотнул головой, но спорить не стал. Хочет неприятностей — она их получит, главное, потом из них выпутаться.

Он вынул из-за пазухи оторванный в процессе «починки» куртки ремень с пряжкой. Ремень был солидный: толстый, примерно в два пальца шириной, с железным кольцом посередине.

— Это для тебя. Обычно, даггеры надевают на пленных ошейник и связывают руки. Женщинам позволительно связывать руки спереди. Поверь, это удобней чем сзади. Сзади вяжут только очень строптивым. Но ты же не будешь сопротивляться? — Урмэд весело фыркнул.

Иэнель подкатила глаза.

— Тебе смешно, а я на собаку буду похожа.

Урмэд посерьезнел.

— Всё должно быть правдоподобно, иначе нас быстро выведут на чистую воду. За последствия тогда не ручаюсь.

— Ладно, договорились, — сникла Иэнель, — Всё это так унизительно, — буркнула она.

— У тебя еще есть шанс вернуться, — серьезно сказал Урмэд.

Иэнель с вызовом посмотрела на него. Красные, воспаленные «ожоги» на лице и теле, еле прикрытые наспех перешитыми ремнями с куртки; рваный, обгоревший в нескольких местах плащ, не спасающий ни от ветра, ни от дождя…

— Нет уж, я с тобой, — твердо ответила она, — до конца.

Он тепло улыбнулся, притянул к себе, обнял.

— Маленькая упёртая вредина, — нежно кусая за мочку уха, пробормотал он.

— О! Ты уже придумал ласковое прозвище для жены! — ядовито улыбнулась принцесса, отвечая ему взаимностью — легким укусом в губы. Зацепила зубами пирсинг, поиграла с ним языком, — Хм-м, мне нравятся эти штучки, — прищурилась она.

— А ты можешь называть меня «господин».

Острый локоть врезался ему под рёбра.

Урмэд расхохотался. Ему нравилось ее дразнить.

— В любом случае, при необходимости, так будешь меня называть в дайонаре, — ухмыльнулся он, — дома, так и быть, разрешаю этого не делать.

— Ах ты…!

У Иэнель не нашлось слов. Она хоть и понимала, что всё это шутки, но двоякость ситуации ее немного нервировала.

— Ну, не злись, — примирительно вздохнул дайн, — просто хочу, чтобы для тебя многое не было шоком. Завтра придется потренироваться с нашим общением при народе.

Иэнель кивнула и отвела глаза.