Узнать по глазам. Истории о том, что под каждой маской бьется доброе и отзывчивое сердце

И есть несколько показателей, на которые мы ориентируемся для оценки тяжести состояния пациента. Во-первых, это сатурация — насыщение крови кислородом, которая оценивается при помощи пульсоксиметра. И первое, что я делаю одновременно со «здравствуйте», — цепляю новоприбывшему на палец пульсоксиметр. Через несколько секунд я получаю один из важнейших показателей состояния пациента. Если сатурация низкая, значит, как минимум я должен этого пациента как можно быстрее разместить в палату, где есть кислород. Если сатурация высокая, то можно выдохнуть и перейти к следующим замерам: температура, частота пульса, частота дыхания, давление, изменения на кардиограмме, сопутствующие заболевания, изменения на КТ. Всем больным обязательно делают компьютерную томографию, и мы оцениваем тяжесть поражения легких по КТ.

Кстати, в некоторых странах в основном делают рентген. А Москва живет богато. Нас даже упрекали, что в Москве очень много томографов. В Москве договорились всем делать КТ. Думаю, это правильно и хорошо. Компьютерная томография делается очень быстро, буквально две минуты — у нас высокоскоростные томографы. И ты получаешь картиночку как в атласе, с очень высоким разрешением и настолько характерную, что даже студент через несколько дней работы обучается ее безошибочно читать».

По собственному желанию

«Да, студентов много. Это наша палочка-выручалочка. Они на разных должностях: работают и медсестрами, и санитарами. На них очень многое держится. Мы им очень благодарны. И все они с первого дня исключительно добровольцы.

Выбор был и у меня, да еще какой — я же работаю на кафедре, студентов учу. Мог бы вообще дома сидеть, преподавать по Zoom.

Я все-таки врач. Как я могу оставить людей, с которыми двадцать лет проработал бок о бок, и сказать: «Нет, ребят, вы работайте, а я буду со студентами заниматься»?

В плане обеспечения у нас все организовано на высшем уровне. Все-таки крупная клиника 1 медуниверситета. И на открытие было много всего закуплено. Надо отдать должное руководству. И, конечно, спасибо фондам. Очень много подключалось благотворительных организаций. Привозили и привозят до сих пор средства защиты. Мы обеспечены на 100 % и одноразовыми костюмами, и питанием. Кстати, очень вкусная еда. Круглосуточно. У нас шведский стол, все совершенно бесплатно».

Бейджик надежды

«Вообще, сейчас ситуация немножко легче стала. А в первые дни было тяжело. Довольно жесткий график: 12 часов — работа, 24 часа — отдых. Трудно, за сутки не успеваешь восстановиться. Плюс работа в этих костюмах. Респираторы, душно, все потеет, резинки давят, нос отваливается. И с непривычки было тоже очень тяжело.

Но человек ко всему привыкает. Сейчас я на ночном дежурстве могу даже поспать в респираторе. Появляется куча всяких лайф хаков, как сделать, чтобы тут не давило, там не терло. За месяц я приспособился, что где надо пластырем подклеивать, как надевать, как выравнивать, что куда подкладывать.

Чтобы нас, одетых в полный комплект СИЗ, узнавали, пишем фломастером имена на костюмах. Или носим бейджики. Я ношу бейджик с фотографией. Это даже больше не для коллег, а для пациентов, чтобы они видели, как выглядит без маски человек, которому они доверили свои жизни. Это помогает им психологически во время общения со мной.

Кстати сказать, из моих пациентов никто не умер. Но смертность выше, чем обычно. И это не тайна — наше руководство разместило эти цифры на сайте.

И да, были пациенты, которых я помню по приемному отделению, я их принимал. А потом дня через два-три узнавал, что их уже нет. Естественно, вспоминаешь.

Конечно, болезнь коварная, и пока никто не знает, будут ли какие-то отдаленные последствия. Но я не думаю, что все, кто переболел этой коронавирусной пневмонией, обязательно будут до скончания века задыхаться и станут пациентами пульмонологов. Скорее всего, нет.

* * *

Сейчас есть острое желание отправиться в отпуск. Хочу, чтобы все это уже закончилось, и до конца лета все-таки отдохнуть. А в сентябре вернуться и как ни в чем не бывало начать заниматься со студентами, читать лекции, лечить больных. Вернуться из отпуска и вернуться к мирной жизни. Надеюсь, так оно и будет».

Добро пожаловать на фронт

Галина, врач больницы.

«Когда пришел коронавирус… Наверное, самое страшное было не то, что все вдруг осознали, что все плохо. А то, что никто не знал, что делать дальше. И мы — врачи — знали, что вся ответственность лежит на нас. Поверьте, это не громкие слова. Это всего лишь особенности профессии. Образно говоря, пришла война, война с невидимым и неизвестным врагом. И мы были на передовой фронта».

Делай что хочешь, но спаси