Узнать по глазам. Истории о том, что под каждой маской бьется доброе и отзывчивое сердце

Бывает и так, что подходишь к коллеге и сам ему нарисуешь что-нибудь: зайчика там или еще что. Забота, так сказать. Без нее никуда.

У меня был случай: я себе утром на спине написал свое имя ну и забегался, забыл об этом. Смотрю, ко мне все подходят и по имени обращаются. Понять никак не могу, в чем дело-то?! Неужели все меня запомнили и без сомнений узнают. А когда в конце смены костюм снял, увидел, что имя-то свое сам же и написал. Забавно было.

Работать в этой форме было поначалу, мягко говоря, непривычно. Ты буквально вынужден приспосабливаться во всем — в дыхании, в речи, вообще все надо было корректировать.

Но мы привыкли. И к тому, что дышать в респираторах тяжело, что маска на все лицо, нос, скулы, подбородок, и она не только давит, но и натирает — потом на этом месте образуется корка. И ходишь потом, вроде маски нет, но она настолько уже впечаталась в тебя, что как будто надета. Со временем каждый придумал свои методы, как бороться: кто-то кремом мазал, кто-то вату подкладывал.

Главное, чему учишься в первый же день, — говорить надо четко и громко. В этих костюмах очень плохо слышно. Представьте: вы лежите в палате, к вам заходит пять таких «космонавтов» и начинают бубнить что-то непонятное. Страх ведь!

Поэтому, по крайней мере, я для себя сформулировал это как задачу: в сложившихся условиях надо максимально доносить и подсвечивать все человеческое: громче говорить, смотреть в глаза, как-то ободрить лишний раз.

Ведь поймите, это и есть настоящая работа врача! Врач — это тот, кто может смотреть в глаза и одним своим видом лечить.

Фернандо де Рохас, испанский писатель, сказал: «Радостное выражение лица врача — начало выздоровления больного». Это неимоверно глубокие слова и, на мой взгляд, важнейший постулат медицины.

Вот представьте: лежит ничем не защищенный человек в палате, затравленный шокирующими заголовками газет, которые только и трубят о том, что «мы все умрем!», у него нет возможности увидеться с близкими: их не пускают.

И напомню, что ему поставили «коронавирус», от которого кто-то умирает, а кто-то нет, а почему так, никто объяснить не может, и сказать, что с ним дальше будет, тоже никто не может.

И вот к пациенту заходят пять «космонавтов», будто только с орбитальной станции — ни тела не видно, ни глаз толком не разглядеть. Что чувствует человек? Что у него в душе творится? Мы вот все заняты чем-то важным и серьезным, но подумали ли мы о душевном состоянии каждого отдельного человека?

Есть выражение: дьявол кроется в деталях, а вы знаете, что это фраза-перевертыш, изначально она звучала так: «Бог в мелочах, а дьявол в крайностях». Согласитесь, очень показательная эволюция, не правда ли? Так вот, я уверен, что в мелочах, в деталях именно Бог, и, не думая о душевном состоянии пациента с ковидом, мы не победим эту пандемию! Потому что не бывает физического здоровья без здоровья душевного.

Именно поэтому мы очень вежливы, мы улыбаемся, обращаемся по имени-отчеству, делаем все, чтобы человек чувствовал себя среди людей, и стараемся каждым своим жестом, фразой внушить в него доверие и надежду. Кто знает, может быть, именно эта вакцина под названием «доверие и надежда» спасла в истории медицины намного больше людей, чем все остальные лекарства».

Время, измеренное ударами сердца

«Смена длится 12 часов. Лично у меня. Перед нами поставили выбор: работать по 12 или по 24 часа. Я выбрал 12. Не представляю, как можно работать сутки.

Хотя… мне мой прадед рассказывал, что до вой ны тоже не представлял, как на танк с гранатой бросится, но война пришла — и представил.

Так и мы: сказали бы работать по 24 часа, работали бы.

Перерыв один раз в день. Можешь в туалет сходить, можешь поесть, покурить.

Жестко, но подумайте сами: каждый выход из «красной зоны» — это смена защитного костюма, а откуда их столько наберется? Кроме того, времени реально нет, мы постоянно в работе. Выход из «красной зоны» — это всегда снимать и заново надевать костюм. Это минут тридцать. Плюс поесть. На час врач пропал.

А в медицине час — это не единица измерения. Нет такой единицы. Считают секундами. Потому что каждая секунда может стоить чьей-то жизни. Вообще время нужно мерить не секундами, а ударами сердца пациента. В минуту сердце бьется 60–80 раз, и каждый удар может стать последним.

Вот и считай, во сколько твои переодевания могут обойтись.