Узник

Всё, что я помню о ночи после похорон — это то, что она была необычайно темной. За окном блестели страшные молнии, гремел душераздирающий гром и ливень с каждой минутой набирал новую силу, отчего я смогла заснуть лишь между пятью и шестью часами утра, когда серый рассвет медленно подкрался и обволок наш дом, а дождь, устав от бессонницы, начал медленно утихать.

Еще неделю шел проливной дождь, после которого наступили жаркий май и еще более горячие июнь с июлем. Всё это время, в подвале под домом, готовились к летаргии виновники смерти Фердинанда и Сильвии. В конце июля время их впадения в сон пришло и, переложив обездвиженные тела в их старые деревянные гробы, мы поместили эти страшные шкатулки на прежние места. Хотя Ричард был против, всё же я присутствовала при их буквальной замуровке в стену — было решено заложить цементом ячейки с их гробами, чтобы показать тем, кто еще может пожелать пробудиться, что ожидает предателя.

Находясь в склепе, я вспомнила, что в прошлом году, в начале такого же июля, на данный момент уже заканчивающегося, была запущена цепь невразумительных событий — умерла (как позже оказалось — пропала) моя тётка. С тех пор я приняла много решений, которые, в конечном итоге, и привели меня в этот холодный склеп. Сейчас, стоя у замурованных ячеек, я не жалела ни о чем, кроме могилы, находящейся за стенами этого зловещего помещения. Если бы мне предстояло вернуться в самое начало, я прошла бы весь этот путь заново и приняла бы те же решения, однако не смогла бы еще раз пережить потерю двух близких, но в то же время далёких родственников. Я бы не сбегала в ту ночь, а попыталась бы хоть что-нибудь предпринять для спасения Фердинанда и Сильвии Тамм.

Выйдя из склепа под жаркое утреннее солнце, я сделала глубокий вдох полной грудью, словно поставив точку на том прошлом, в котором Камилла Тамм, послушав свою бабушку, однажды приняла неправильное решение, убежав без своих, так и не узнанных, родных. Настоящее должно продолжаться, но оно продолжится, лишь превращаясь в прошлое.