Узник ночи

— Нам придется разбить здесь лагерь на весь день. До рассвета нам никак не добраться, потому что я не могу дематериализоваться. — Он указал на свой ошейник. — Это сталь.

— Черт побери! — Женщина посмотрела на небо, словно измеряя расстояние, которое солнце должно было пройти в миллиметрах над головой. — Это же целых двенадцать часов.

— Мы ничего не можем с этим поделать.

— Черта с два. Ты можешь сказать мне, куда идти, и я все сделаю сама.

— Ты не выберешься оттуда живой.

Она шагнула прямо к нему: «Ты не знаешь, с кем имеешь дело».

— У тебя нет ни кодов доступа, ни плана лагеря. В ту же секунду, как ты ступишь на его территорию, Даавос узнает об этом и уложит тебя в могилу прежде, чем ты успеешь выстрелить.

— Даавос? — она нахмурилась. — Подожди… это культ?

— Основан шестьдесят лет назад, — Дюран захлопнул дверцу машины. — Давным-давно, когда человечество начало очаровываться ЛСД, Даавос вдохновился и создал утопическое общество под землей. Как и большинство одержимых манией величия, его заботило не просвещение, а поклонение восторженных последователей. Ему удалось убедить около двухсот «бунтарей» присоединиться к нему в дерьмовом духовном путешествии, которое завершилось рабством…, а не новым святым обществом. Он насильник и убийца, и он оплачивал все это, продавая героин и кокаин людям, живущим за чертой бедности.

— Я думала, что по старым законам даавиты вне закона. Дева-Летописеца никогда не одобряла этого.

— Думаешь, кого-то здесь это волнует? Как думаешь, почему он засунул колонию во все эти чертовы заросли?

— Значит, мы близко.

— Не настолько близко, чтобы пробраться туда этой ночью. Пошли, пока Некси не передумала.

Вот только женщина не двинулась с места. Амари обвела поляну таким пристальным взглядом, как будто у нее было рентгеновское зрение, и она была уверена, что разглядит вход в колонию.

Дюран шлепнул себя по заднице и почувствовал какое-то детское удовлетворение, стряхивая мертвое насекомое со своей ягодицы. Но когда он проделал то же самое с левой щекой, а затем с правым плечом, чувство превосходства поуменьшилось.

— Меня съедят заживо. Делай, что хочешь со своей машиной, но Некси не понравится, если ты не поставишь ее туда, где не светит солнце…, и она имеет тенденцию взрывать вещи, которые ей не нравятся.

Уж что-что, а это он знал наверняка.

Бледные глаза Амари остановились на нем: — Я возьму с собой все оружие.

— Хорошо, но не доставай его из кобуры. Некси не оценит агрессию, а если оценит, то в итоге потребуется накладывание швов.

— Ты много знаешь о ней.

— На самом деле, нет. — Он хлопнул себя ладонью по горлу. — Пошли, нам еще далеко идти, а горизонт нравится мне все меньше.

На востоке разгоралось слабое свечение, которое человек посчитал бы прекрасным предвестником нового дня, прощальной персиково-розовой вечеринкой не только для ночи, но и для грозовых облаков, которые отступали с неба.

Ему хотелось, чтобы чертов восход задержался еще на час или два. Им нужно время, а не какое-то фальшивое оптическое шоу, которое сожжет их обоих дотла.

Ах, романтика.

Глава 9

ХИЖИНА БЫЛА СТАРОЙ И МАЛЕНЬКОЙ. Система безопасности была новой и многоступенчатой.

Амари была бы впечатлена при других обстоятельствах.

На всех четырех окнах были железные решетки и стальные сетки — правда, только внутри, чтобы не привлекать внимания. Входная дверь, без сомнения, была деревянной при строительстве дома, но этот хрупкий вариант был заменен на усиленную стальную панель. Детекторы движения и камеры наблюдения были установлены во всех углах. И еще больше сетки покрывало стены, потолок и пол, гарантируя, что ни один вампир не сможет дематериализоваться внутрь.

Она была готова поспорить, что где-то есть запасной выход, способ спуститься под землю, но будь она проклята, если сможет его найти.

— Я воспользуюсь твоим душем, — сказал пленник Некси.

Дюран не стал ждать ни «да», ни «нет», ни каких-либо указаний. Он просто вошел в крошечный санузел и закрыл дверь.

Тут же послышался шум текущей воды, означавший, что Дюран не теряет времени даром, и она это оценила. Но его умение обращаться с мылом и водой никак не повлияет на скорость прохождения дневных часов. Они будут длиться почти также долго, как срастаются сломанные человеческие кости — неделями… месяцами… — пока снова не обретут подвижность, или, по крайней мере, чувствительность.

Амари посмотрела на Тень. То, что женщина наблюдала за ней, как охотник, выслеживающий добычу, не было неожиданностью, также, как и то, что один из пистолетов с лазерным прицелом по-прежнему был у нее в руке.

— Не хочешь убрать оружие? — спросила Амари.

— Ты не в том положении, чтобы выдвигать требования.

— Если бы я собиралась напасть на тебя, я бы уже это сделала.

— Жесткое заявление. — Тень не мигая, смотрела так пристально, словно ее черные глаза были из стекла, как линзы объектива камеры. — Насмотрелась старых фильмов со Шварценеггером? Бьюсь об заклад, это самое близкое к настоящей драке, что тебе пришлось пережить.