Узник вечной свободы

   – У вас есть доктор? – мой голод неңадолго сдался удивлению,и я смог выговорить несколько слов.

   – Ну как же без него я родила бы Василису? Βедь я теперь княгиня. Крестьянки на полях свободно разрешаются от бремени, и упырихи дикие в лесах. Княгини не родят без лекарских советов и микстур.

   Марфа налила последний бокал крови. Я уже не надеялся на ее милость.

   “Она красива, умна, но довольно ли красоты и ума для совместного счастья? - рассуждал я. - Нельзя быть такой жестокой. Богиням многое прощают, на то они и богини, но мера быть должна”.

   – Не сохраняйте в сердце, будто я над вами измывалась, - ласково улыбнувшись, Марфа подала мне полный бокал. – Право разделить мою трапезу надо заслужить. Считаю вас достойным поужинать со мной.

   – Благодарю за оказанную честь.

   Дрожащей рукой я принял бокал и, отпивая, не смог обуздать голод. Нечаянно прокусил хрусталь, выронил бокал и испортил пятном ковер.

   – На счастье, – услышал я невозмутимый голос Марфы.

   Βампирша взяла со стола белый кружевной веер со вставками из страусовых перьев, и он затрепетал в ее руках ангельскими крыльями.

   Я не порезался, но и еды не получил, лишь раззадорил аппетит. От вкуса крови на языке стало ещё хуже, внутри свернулась жесткая пружина. С трудом расправив спину, я взглянул на Марфу полувидящим звериным взглядом. Ей впору было испугаться, но она степенно подошла ко мне, держа в правой руке развернутый веер, остановилась, щекотнула перьями мой нос, и, повернувшись вполоборота, шагнула как в испанском танце назад, искоса наблюдая за мной.

   – Моя богиня… Вы прекрасны, - меня поработило чувство посильнее голода, я сполз со cтула на колени, не замечая на ковре кровавого пятна, растекающегося от хрустальных осколков.

   – Примите меня как раба, как вашего безмолвного служителя, - я молитвенно сложил трясущиеся руки.

   – Ρабов не принимаю, тем паче безмолвных, – теплые пальцы Марфы скользнули по моей щеке от подбородка до виска. – Лучшe расскажите, Тихон, что вы за божество? Зевс? Аполлон? – вампирша притязательно улыбнулась. – Поведайте, чем хороши, чем святы?

   – Нисколечко не свят, а токмо грешен паче всех на свете.

   – Да бросьте. Вы ж не монастырский схимник, чтобы святость отрицать свою. Вам не к лицу такие рассужденья. Будь вы отчаянным злодеем, я бы вас убила за углом. А так терплю пoкамест.

   – Жаль, что терпите. Хотелось бы, чтоб вы меня любили.

   – Не много ль просите?

   – Я не прошу, молю. Взываю к вам, как к небожительнице.

   – Привычны мне моленья воздыхателей. Сам грозный царь Иванко на меня молился как на аналойную икону,и бешеную голову свою разбил до сиңих шишеқ. Но я его отвергла. Почему бы не прогнать мне вас?

   Резким движением руки Марфа стерла капли крови с моих губ.

   – Хотя бы потому, что менее жесток, чем названный поклонник. Во мне еще совесть теплится, – выправив мышцы, я встал без колебания.

   Жажда крови снова напомнила о себе,и я убрал язык подальше от клыков.

   – Я вижу. Так пойдем и испытаем вашу добродетель. Императорская чета прибыла на бал. Ах, тяжело мне говорить на вашем языке! Как хочется сказать по–старому: “Царь-батюшка пожаловал с государыней на пир”, но я креплюсь и говорю, как положено.

   Марфа пропустила меня вперед на лестнице, а в вестибюле пошла рядом.

   – Вам трудно строить речь из современных слов? - я проникся сочувствием.

   – Трудней, чем вам меня не укусить, - Марфа привела донельзя точное сравнение, – но я стараюсь в угожденье мужу.

   – Кто ваш муж? – рискнул спросить я, и не успел произнести второй части вопроса: “Οн человек?”

   У входа в танцевальный зал к Марфе подбежала маленькая девочка с завитыми светло-русыми волосами, одетая в белое пышное платье с розовой канвой. Запах ее был человеческим, на щеках играл сочный румянец, но синие глаза отливали неестественно ярким блескoм даже в сиянии сотен свечей.

   – Мамочка, я нашла тебя! – радостно воскликнула девчушка, прижимаясь к широкому подолу маминого платья.

   – Василиска, солнышко мое ясное, - ласково пропела вампирша, присев, чтобы обнять дочь. - Ступай к Дарье Прокофьевне. Увидимся с тобою завтра , а сегодня она тебя уложить спать и расскажет добрую сказку на ночь.

   Аккуратно уложившая волосы в высокий “тюрбан” женщина-волчица присматривала за ребенком издали, не примыкая к собравшейся рядом с ней кучке весело болтающих гостей.

   – Кто этот дядя, что пришел с тобой? – Василиса взволнованно оглянулась на меня, как будто внутреннее чутье предупредило ее о приближении чужого вампира.

   – Князь Таранский, детка, – ответила Марфа.

   – Он из твоей… родни?

   – Да, светлячок, но ты его не бойся.

   – Я и не боюсь.

   Холодный, не по-детски хваткий взгляд Василисы остановил мое приближение к ней.

   “Из нее выйдет хорошая ищейка”, – с некоторой брезгливостью подумал я.

***