Узник вещего сна (СИ)

Какая-то печальная улыбка мелькнула на грубом лице тропаря.

— Получается этот сеятель кошмаров встречался с Дыбой, — прошептал Хьюго.

— Выходит не спроста этот костлявый пытался нас убить. Мне слабо верится в то, что Дикий Барон в этом замешан. Он алчный и злой деспот, что прячется в своем лесу, упиваясь гневом к хельмгольдцам и другим народам. Этот Дыба…Кто же он?

Хьюго и сам неоднократно задавал себе подобный вопрос, когда Тоден вытащил его из убийственных объятий в мрачных коридорах замка, затем, когда темная конница под руководством Дыбы убила Гестунблинда, а позже и всех остальных его друзей. Тех, кто оберегал Хьюго до последнего вздоха.

— Мы доберемся до него, — прорычал Хьюго сжимая холодную рукоять кортика. — Я лично убью Дыбу.

— Я тебе в этом помогу, — сказал Юлиус. — Но сперва надо найти городского мертвеца. Почти все утверждают, что это юный Томаш де Мортер — графский сыночек, якобы павший смертью храбрых. Однако, кто-то его видел на улицах Шиповника поеденным и мертвым.

Хьюго резко повернулся к тропарю. Глаза его были сродни серебряным монетам, сверкающих при солнечных лучах.

— Крысы! — воскликнул парень.

Опешивший от внезапного удивления юноши Юлиус вопросительно хлопал глазами.

— Все говорят, что видели графского сына, изъеденного крысами и по словам Стервятника, его убили где-то в Шиповнике, — пояснял Хьюго. — Значит он лежал мертвым в таком месте, где его никто не увидел бы, пока не была брошена марка…

Юлиус улыбался и восхищенно смотрел на Хьюго. Парень заметил, что тропарь сдерживает свой восторг, стесняясь ярких эмоций.

— Ты и вправду толковый малец, как рассказывали Якуб и Гестунблинд, — произнес Юлиус, вскакивая с досок. — Идем немедля.

— Куда? — Хьюго уже спешил за тропарем.

— На Кузнечную улицу. Там в конце заброшенные погреба.

***

Кузнечная улица впустила их в свою мрачную обитель. Старая и заброшенная ныне она принимала к себе нищих, бродяг да юродивых, которым по воле судьбы надлежало пребывать во мраке и грязи. Но и те ютились лишь в самом ее начале, где еще горели масляные лампы над ветхими дверями домов. Юлиус предусмотрительно снял одну такую лампу и освещал темную дорогу, которая вела друзей к заброшенным погребам. Когда-то погреба служили достойными хранилищами для благородных напитков. Теперь же являлись могилой для непутевых горожан, тех кто провинился перед ворами и головорезами.

Хьюго дернулся, когда несколько крыс выскочили из чернеющей пустоты, являвшейся входом в погреб. Грызуны прошмыгнули мимо, словно и не заметили гостей. Вглядевшись во тьму, парень увидел заваленный досками и балками вход, да поломанную лестницу. Никого там больше не было.

— Как думаешь, мертвец здесь? — прошептал Хьюго.

— Даже если и нет, скоро он объявится, — обернулся Юлиус. — Это драуг.

— Драуг?

— Мертвец, вернувшийся в мир живых после насильственной смерти, — пояснил тропарь. — Если графского сыночка и вправду прирезали, то будет он теперь бродить по ночным улицам Шиповника, пока сталь и огонь не упокоят его бренное тело.

Странно это было, но после своих слов Юлиус вынул из ножен меч, словно хотел успокоить рассудок и придать телу уверенности. Хьюго сразу же вытянул кортик и принялся возносить молитвы богам, до того он боялся этой темноты и неизвестности.

Они добрались до последнего погреба. Дрожащее пламя масляной лампы осветило поломанные деревянные балки и доски. Некогда заваленный вход был открыт! Сладковатый запах разлагающейся плоти вместе с ароматами гнилой древесины ударили в нос, сродни сельскому детине. Хьюго отвернулся и невольно опорожнил желудок.

— Согласен, так себе аромат, — поморщил нос Юлиус.

Они стояли пред спуском в погреб, словно грешники перед храмом и смотрели в пугающую темноту.

— Ладно, я спущусь, а ты стой здесь, — скомандовал тропарь. — Если чего заметишь — зови.

Сложно было привыкнуть к мрачному сарказму Юлиуса.

— Может я с тобой? — предложил Хьюго, хотя и вовсе не хотел туда соваться.

Юлиус отмахнулся и спустился по скрипучим прогнившим доскам. Хьюго следил как огонек уменьшается, постепенно становясь тусклым. Затем фонарь и вовсе скрылся во тьме. Скорее всего тропарь свернул в сторону.

Парень стоял в темном переулке, окутанным густым туманом. Он видел лишь очертания каменных стен, которые теснили его холодными кирпичами. Хьюго с нетерпением ждал, когда Юлиус наконец крикнет ему о том, что расправился с драугом и ему нужна помощь. До того ночная неизвестность пугала парня и будоражила воображение. Остатки деревянных перил, что торчали перед ним, напоминали юноше костлявых скелетов, собравшихся на безумную пляску смерти, а туман, витавший вокруг, служил им саваном. Позади стояли дубовые бочки, скорее всего такие же пустые, как душа Стервятника Фогуса.