Узники Кунгельва

Через пять минут Алёна увидела разрыв.

Просто болота сначала потеряли в цвете, а потом и вовсе пропали, образовав дыру абсолютной пустоты с рваными краями и пучками бесцветной травы и вьюна, свисающего вниз. Дыра круглая, диаметром около семи метров.

Мир, придуманный маленькой девочкой и воплощённый в жизнь безграничной её фантазией, теперь, с исчезновением создательницы, просто истаял, погас, как пламя свечи, которую накрыли стаканом.

Печальное зрелище. О поросшие мхом руины нельзя было даже отбить ногу.

— Ты встречал тех, с кем эта девочка, Мария, общалась в заточении? — спросила Алёна, следуя за Валентином и стараясь не сходить с тропы. Попасть в червоточину означало смерть. Каким-то образом она это понимала.

— Исчезли, сразу, как она ушла, — прогудел Валентин. — У малютки была потрясающая жизненная сила. Её хватало на то, чтобы одушевить целое племя аборигенов. Когда она пропала, они просто сели и сидели, пока не растаяли в воздухе. Ну, или не провалились куда-нибудь в тартарары. Я по ним не больно-то скучал.

Повернулся, чтобы удостовериться, что Алёна не отстаёт, и та в очередной раз с холодком в груди отметила его несходство с человеком. Складки кожи, меж которыми блестели злобные, неподвижные глаза, напоминали осиное гнездо, уничтоженное мелким хищником.

— Куда ты меня ведёшь? — спросила она.

— Туда, где всё началось. Ты заслужила знать правду, но эта история будет неполной, если рассказать её в неверном месте.

— И без Акации?

— Акация моё золото. Только из-за неё я до сих пор не свёл с собой счёты.

Эта фраза вызвала у неё отрицание. Несмотря на то, что, читая дневник, она испытывала по-настоящему живое чувство, сейчас Алёна не могла представить, как этот странный человек мог проявлять к кому-то сочувствие.

Углубились в мокнущую чащу, исполненную треска и влажных шлепков и кваканья лягушек, прячущихся глубоко под корнями. Валентин шёл впереди, отмахиваясь от паутины и что-то бормоча. Алёна засмотрелась на то, как быстро заполняются водой оставленные им следы, и проглядела хижину, показавшуюся впереди. Сложена из цельных неструганных брёвен, она походила на охотничью избушку, которую усталые егеря делят с браконьерами, естественно, в разное время, и оставляют друг другу мелкие гадости, вроде тушки дохлого зверька или слабительного чая в коробке из-под «Беседы». Дверь распахнута настежь, рядом обложенное камнями кострище, в котором набросано веток, уже давно промокших. Ржавый чайник показывает носик из пучка сухой травы.

Валентин бесстрашно вошёл внутрь. Прежде чем последовать за ним, Алёна огляделась, прислушиваясь к звучанию влажного биома. Яркий и пустой, как фальшивые ёлочные игрушки. Небо как натянутая голубая ткань с белыми мазками краски… но при всём при этом нельзя не признать силу воображения, которая его породила.

— Как она исчезла? — спросила она.

— Просто взяла и растворилась в воздухе, — ответил Валентин откуда-то из глубин дома. Несмотря на то, что строение состояло из единственной комнаты, голос звучал так, словно несколько раз натыкался на стены или заблудился в большой вазе. — Кратер, который мы с тобой огибали, на том самом месте, где я встретил Марию — в первый и последний раз. Никогда не забуду взгляда, которым она меня наградила. Всё поняла, понимаешь, всё! Как бы я ни хотел предстать перед ней «человеком приятной наружности и с пламенем в очах», она увидела червя. Проследила мою жизнь от первого крика. Я полагаю, в таком случае она должна была хотя бы хоть чуть-чуть проявить сочувствие, узнав, в каких условиях я взрослел. Но она этого не сделала. Отворачивалась от моих страданий, можешь себе представить? Неужели она не понимает, что всё, что случилось потом, было оправдано?

— О чём ты говоришь? — спросила Алёна, счищая грязь с кроссовок о порог хижины и входя внутрь. Никого. Тёмное помещение с единственным оконцем, сквозь которое пучком проникает свет. Замазанные глиной стыки между брёвнами, гнездящиеся в углу грибы, мышиные лазы, нитка с сушёными грибами, тянущаяся от стены к стене, останки мрачной мебели…

— Сюда! — послышался голос Валентина. Он доносился из дальнего угла. Это очень тёмный угол, и совершенно пустой… или нет? Будто бы, что-то свисает там с потолка.

Вдыхая запах подберёзовиков и полыни, Алёна сделала несколько шагов по направлению к источнику голоса, и вдруг поняла, что на стенах появились обои. Бежевые, вертикальными рядами на них располагался простенький цветочный орнамент, местами с жёлтыми пятнами и пятнами гари. Вздрогнув, она оглянулась.