Узники мира снов

Сейчас Саргон чувствовал себя изможденным и частично беспомощным. Отсутствие силы, что была выкачана из их с Рэйной тел для разрушения измерения, давало о себе знать. Он к подобному не привык.

Из извечных уловок при нем оставались безупречный ум, хитрость и коварство. Но ни одно из этих качеств нельзя было применить для того, чтобы вернуть Ноа ясность мысли.

Саргон также не мог вернуть к жизни Иллиаса. И не сумел довести их всех в целости и сохранности, хотя и пообещал. Поклялся. От этого Саргон чувствовал себя еще более отвратно. Он был ответственен за итог их авантюры, а довел не всех. Что бы ни говорили о Саргоне, он всегда сдерживал свои обещания.

Саргон ощущал себя лицемером. Он просчитался, не сумел вовремя сориентироваться и всех подвел.

Пока Эль гладила Ноа по волосам, Саргон положил руку ему на плечо, выражая свою поддержку. Бронт, не мигая, смотрел на Саргона, но его взгляд не обвинял, а скорее вопрошал, что же будет дальше. Но этого не знал и сам Саргон.

Вскоре Рэйна вернулась со свертком, в котором лежали эликсиры, и сообщила им, что они должны попасть на обряд Дамиана. Причем сделать это незаметно и немедленно.

— Ты можешь укрыть нас тенями? — спросила она Саргона.

Он исчерпал почти всю свою силу на тот выплеск. Его магии потребовалось в несколько раз больше, нежели магии Рэйны. Интересно, остался ли у него хоть какой-то заряд энергии?

Саргон мог бы ответить, что нет. Но он знал — в таком случае это было бы ложью.

Шейд всегда разграничивал свою магическую силу, зная, что ему можно было использовать, а что лучше не трогать. У него оставались запасы, которые он обычно использовал для сдерживания Кошмаров. Какой бы отвратительной ни была его натура, он не позволял Кошмарам бесчинствовать в Авеле. Всегда сдерживал их ценой извечной головной боли, не давая распространяться и нести разрушения. Сеять Хаос было его работой.

Но теперь, когда они почти у цели…

Можно было использовать Кошмары как отвлекающий маневр для богинь. Тогда Семидея, если она уже была в курсе всего, пошла бы по ложному следу. И они обошлись бы без жертв.

— Могу, — наконец ответил Саргон.

Темная мощь вскипела в нем, словно пробудилась от долгого сна. За все то время, что Саргон провел в Меласе, он ни разу не использовал этот запас. Сейчас же пришло его время.

Саргон обрезал поводки, почувствовав непередаваемое внутреннее ликование. Оно было схоже с возбуждением, что охватывало тело перед битвой.

Ответом на уничтожение заслонов стал рев тысяч Кошмаров, которые набросились на этажи. Их торжествующая песнь свободы эхом отдавалась в его венах, пускай он вовсе и не желал вредить мирным душам и Шейдам.

— У нас мало времени, — пояснил остальным Саргон. — Скоро Авель превратится в Хаос. А нас, прежде чем попадем к озеру, еще ждет личная встреча с самой богиней Смерти.

— Ты отпустил их… — догадался Бронт, до этого времени хранивший молчание.

— Выпустил Кошмары на волю? — вздрогнула Эль.

Саргон печально улыбнулся, вновь ощущая магию тьмы внутри себя. И не ответил. Просто переместил ребят прямо в холодный зал — единственный выход в пещеру озера Ассин.

Там их уже ждали.

На троне из костей и черепов сидела девушка исключительной красоты. Ее спина была прямой, голову украшала корона из костей. На коленях богини Смерти лежал серп.

— Приветствую вас, Шейды.

Ее голос — мелодичный и приятный — прокатился по тронному залу.

— Что привело ваш круг авантюристов ко мне в столь смутный час?

Тонкие пальцы Хемеги взяли костяную рукоятку серпа. Саргон был почти уверен, что богиня никогда не брала в руки настоящего меча. На ее пальцах не было мозолей, как у него, Рэйны или Бронта.

Но ей и не нужен был меч.

Она сама несла в себе смерть.

За несколько встреч с ней Саргон понял, что Хемега была не так проста, как всем казалось. Она играла роль безвольной марионетки Семидеи, которая полностью прибрала власть в Меласе к своим рукам. Однако на свадьбе он понял, что богиня Смерти не являлась мирной овечкой. Хемега вела свою игру.

И, явившись на коронацию Балига, она вскрыла свои карты.

Хемега являлась вовсе не пешкой, а королевой. И сделала свой ход против той, что так долго отодвигала ее на второй план.

Саргон поистине ею восхитился. Особенно в тот день, когда она возложила корону на Балига, сделав его равным себе.

Мысли затянули его в свои мрачные глубины, и он лишь через несколько минут тишины, опомнившись, произнес:

— Мы пришли предложить тебе плату взамен на проход в мир Живых, королева Меласа.

Остальные последовали его примеру. Казалось, даже Ноа очнулся от наваждения, вызванного смертью Иллиаса.

— Вы уверены, что сможете отдать то, что я попрошу?

— Да, — твердо ответила за всех Эль.

— Хорошо. — Хемега встала с трона и спустилась к ним с пьедестала. — Отдайте мне то, что дорого вам, не повторяясь в даре. То, с чем вы явились в Мелас, а не то, что обрели в Авеле.

Воспоминания.

Хемега хотела взять плату их воспоминаниями. Теми, что были ими пережиты, и теми, что были утеряны.