Узы крови

Некоторые из цехов напоминали Элизабет оруэлловский роман «1984». Стерилизационные помещения были залиты жутковатым ультрафиолетовым светом. Соседние с ними помещения были окрашены в различные цвета – белый, зеленый, голубой, – и рабочая одежда занятых в них людей была соответствующего цвета. Если кому-либо из них приходилось входить или выходить из цеха, они могли это сделать, только пройдя через стерилизационное помещение. Рабочие в голубом на целый день запирались в своей комнате. Перед обедом, или перерывом, или, если им понадобится выйти в туалет, они обязаны были снять с себя рабочую одежду, пройти в нейтральную зеленую зону и переодеться. По возвращении процесс повторялся в обратном порядке.

– Думаю, сейчас тебе станет еще интереснее, – сказал Рис.

Они шли по серому коридору исследовательского блока. Подойдя к двери, на которой висела табличка: «ВНИМАНИЕ! ПОСТОРОННИМ ВХОД ВОСПРЕЩЕН», Рис толкнул ее и пропустил Элизабет вперед. Пройдя затем через другую дверь, они очутились в тускло освещенном помещении, заставленном сотнями клеток с животными. Воздух здесь был спертым, жарким и влажным, и Элизабет показалось, что она попала в джунгли. Когда глаза ее привыкли к полумраку, она разглядела в клетках обезьян, хомяков, кошек и белых мышей. У многих из них на теле проступали зловещего вида шишки и нарывы. У некоторых были обриты головы, и из них торчали вживленные туда электроды. Некоторые из зверьков пищали или без умолку тараторили, взад и вперед носясь по клеткам, другие были неподвижны и, казалось, находились в бессознательном состоянии. Шум и вонь были нестерпимы. Это был ад в миниатюре. Элизабет подошла к клетке, где сидел маленький белый котенок. Часть его мозга была оголена, и из нее в разные стороны торчало с дюжину тонких проволочек.

– Что… для чего все это? – пролепетала Элизабет.

Высокого роста бородатый молодой человек, делавший в блокноте какие-то пометки, пояснил:

– Мы испытываем новый транквилизатор.

– Надеюсь, испытания будут успешными, – сказала Элизабет. «Во всяком случае, мне бы он сейчас не помешал». И, пока ей совсем не стало дурно, она поспешила выйти из комнаты.

Рис выскочил вслед за ней.

– Тебе плохо?

– Нет, все в порядке, – набрав в грудь побольше воздуха, слабым голосом сказала Элизабет. – Неужели все это так необходимо?

Рис с укоризной посмотрел на нее и ответил:

– От этих опытов зависит жизнь многих людей. Ты только представь себе, что более трети из тех, кто родился в пятидесятые годы, живы благодаря лекарствам. А ты говоришь, зачем опыты.

Больше вопросов она ему не задавала.

На осмотр только основных ключевых подразделений комплекса у них ушло полных шесть дней. Элизабет чувствовала себя полностью разбитой, голова у нее шла кругом. А ведь она ознакомилась всего лишь с одним из заводов Роффа. А по белу свету таких вот заводов было понатыкано десятки, а то и сотни.

Поражали факты и цифры.

– Чтобы в продажу поступило то или иное лекарство, нам необходимо затратить от пяти до десяти лет на исследования, но даже и тогда из каждых двух тысяч опытных образцов на рынок поступает лишь три апробированных лекарственных препарата.

– …В одном только отделе контроля за качеством продукции «Рофф и сыновья» держат триста человек.

– …Количество рабочих, занятых в концерне, включая все его зарубежные подразделения, достигает полумиллиона.

– …В прошлом году общий доход концерна составил…

Элизабет слушала и с трудом переваривала цифры, которыми без устали сыпал Рис. Она знала, что концерн огромен. Но слово «огромен» было слишком абстрактным. Перевод его на конкретные количества занятых в нем людей и сумму денежного оборота поражал воображение.

В ту ночь, лежа в постели и вспоминая все, что видела и слышала, Элизабет чувствовала, что явно села не в свои сани.

Иво: Поверь мне, cara, правильнее будет позволить нам самим решить. Ты в этом ни капельки не смыслишь.

Алек: Думаю, что надо разрешить продажу, но у меня ведь могут быть свои интересы.

Вальтер: Какой вам смысл лезть в это дело? Получите деньги и уезжайте, куда хотите, тратьте их в свое удовольствие.

«Они правы, – думала Элизабет. – Надо убираться отсюда подобру-поздорову, и пусть делают с фирмой, что хотят. Это дело мне не по плечу».

Придя к такому решению, она почувствовала себя легко и свободно. И тотчас уснула.

На следующий день, в пятницу, начинался уик-энд. Когда Элизабет прибыла в свой кабинет, она тотчас послала за Рисом, чтобы объявить ему о своем решении.

– Г-на Уильямза срочно вызвали в Найроби, – доложила Кейт Эрлинг. – Он просил вам передать, что вернется во вторник. Может, обратиться к кому-нибудь еще за помощью?

Элизабет задумалась.

– Соедините меня, пожалуйста, с сэром Алеком.

– Хорошо, мисс Рофф, – сказала Кейт, затем, немного помешкав, добавила: – Тут вам пришла посылка из полицейского управления. В ней вещи вашего отца, которые он захватил с собой в Шамони.

Упоминание о Сэме принесло с собой острое чувство потери, невосполнимой утраты.