Узы крови (СИ)

Праздник, устроенный по случаю прибытия главы государства в столь живописный, но штормовой край, поражал новоприбывших своим великолепием. Обилие дивных блюд и водопады из вина угрожали превратить гостей в пьяных гуляк. Неотразимый Белфаст, со своей неизменной улыбкой, находился в обществе привлекательных дам и рассказывал им историю о знаменитой победе над приспешниками Антихриста. На удивление прелестное сочетание болтливости и природного обаяния делали из него хорошего рассказчика, способного развлечь.

Финник, недавно связавший себя узами брака, чувствовал определенное и вполне оправданное смущение в компании юных соблазнительниц, и поэтому старался избегать их. Чета Кокшо предпочитала собирать вокруг себя менее навязчивых слушателей и вести светские беседы о издержках всех военных кампаний. К ним изредка присоединялись молодые люди, желавшие что-то для себя почерпнуть.

Джером, в чьи обязанности входила слежка за любого рода сомнительными вещами, достойными подозрения, крутился возле близких друзей и тайных союзников лорда Баратеона. Внешне неприглядная кучка напыщенных аристократов могла спорить о самых заурядных явлениях и одновременно разрабатывать масштабный переворот. Остальные разбрелись по маленьким группкам, исходя из собственных интересов. В короткие промежутки времени некоторые смельчаки произносили тост за здоровье правящего монарха, разбавляя надвигающуюся скуку. Многие томились в ожидании возможности наконец лицезреть главного виновника торжества – известного во всем Беленоре и за его пределами мятежника, ставшего народным любимцем благодаря своеволию и героизму. Так самоотверженно защищать сестру, пойти против родного отца, сжечь дотла целый город – на такое способен либо откровенный безумец, либо гений. Что, по сути, одно и тоже.

Затаив дыхание, девушки присматривались к каждому вошедшему через парадный ход, силясь угадать, действительно ли это тот легендарный полководец, сразивший не менее опасных противников. Мужчины же кидали в их стороны оценивающие взгляды, внутренне надеясь перещеголять самого влиятельного человека в мире. Их худшие опасения пока не могли подтвердиться: слуги зачастую провожали мелких и безродных рыцарей, приглашенных по инерции.

Тем не менее один из визитеров, не отличающийся от других, привлек внимание Клэр. Выпрямившись во весь рост, она не торопилась пойти на встречу брату. Их не связывали крепкие отношения и общая привязанность, скорее обоюдная нелюбовь друг к другу. Каштановые волосы с едва заметной проседью были аккуратно уложены набок – лишь пара волосков выбивались из пробора. Карие глаза поразительной глубины изучали лицо родственницы, изменившееся за столько лет.

Разделявшая их пропасть непонимания раздражала меньше, чем повисшее молчание и нехватка слов для выражения эмоций. Прокашлявшись, растерянный Тарт тяжело вздохнул и провел вспотевшей ладонью по гладко выбритому подбородку. Он не мог решить, как действовать дальше: начать играть в заботливого и соскучившегося братца на сороковом году жизни? Нет, он никогда не отличался двуличием. Поэтому не стал бросаться в объятия, а просто сдержанно кивнул в знак приветствия. Клэр не испытывала огромного желания разговаривать с пережитками прошлого. Она до сих пор не простила его безучастности в самый тяжелый момент. Когда ей нужна была поддержка, то на зов пришел Келвин, ее будущий супруг, а не члены семьи. Странное чувство. Обменявшись ничего не значащими фразами, дети старого ветерана вновь разошлись по своим углам.

Внезапно голоса перешли в шепот, а затем и вовсе стихли. Незаметно в помещении воцарилась полнейшая тишина. Двери распахнулись, пропуская вперед разодетого в ливрею лакея, который торжественно объявил о прибытии долгожданного гостя. На долю секунды всё погрузилось во мрак безмолвия. Затаив дыхание, присутствующие следили за величественной поступью юного правителя. Изящный багровый камзол, шитый золотыми нитями, облегал стройное тело и прекрасно гармонировал со всем ухоженным внешним видом.

Обычно растрепанные волосы лежали почти идеально. Никаких ярко выраженных боевых шрамов, никаких проявлений душевных травм или сочувствия к самому себе. Устрашающая повязка, ранее прикрывавшая правый глаз, более не смущала любопытных вельмож – ее заменили красной накладкой. Толпа не без восхищения рассматривала каждую деталь в одежде военачальника.