Узы крови (СИ)

Гарри с удивлением подумал, что с тех пор, как Малфои объявили о своем решении уехать, прошел только месяц – время в поместье Блэк, по его ощущениям, тянулось бесконечно долго. Он старательно тренировался и, как считал Сириус, быстро набирал форму. Профессор Снейп традиционно не соглашался с крестным, считая, что Гарри учится слишком медленно. Впрочем, что касается окклюменции, то тут профессор был прав. Регулус же воздерживался от комментариев, но Гарри чувствовал, что и он хотел бы большего. Все это давило на него: Гарри выкладывался на все сто, делал все, что было в его силах, но этого было мало, чертовски мало. Сколько бы он ни старался, он даже близко не мог представить, каким образом победит волшебника, имеющего на несколько десятилетий больше опыта – дуэльного, магического, жизненного. Он был готов, в лучшем случае, процентов на двадцать, но ждать времени не было. У Гарри создавалось впечатление, будто его учителя стараются успеть вложить в его голову как можно больше в самые короткие сроки. И времени у них было в обрез – полным ходом шла подготовка к решающему сражению: никто не говорил об этом напрямую, но это было ясно само собой.

Гермиона резко остановилась, запрокинула голову и раздраженно вздохнула.

– Бред! – воскликнула она. – Мне сегодня не до тренировок. Я возвращаюсь, – и она повернула в сторону замка.

Гарри растерянно переглянулся со Стеллой.

– Чем это лучше? – Стелла потянула Гарри вслед за Гермионой. – По-моему, сидеть в ожидании у окна еще хуже. Сейчас мы, по крайней мере, двигаемся.

– Вы можете оставаться! – огрызнулась Гермиона: она была на редкость несдержанна сегодня.

Стелла остановилась, Гарри по инерции тоже.

– С ними ничего не случится, – заверила Блэк.

Гермиона порывисто обернулась.

– Откуда такая уверенность? – колко произнесла она. – Это война – каждую минуту может что-нибудь случ…

«Гарри Поттер».

Гарри схватился за голову: шипящий голос заполнил его сознание, эхом отдаваясь в ушах и острой болью – в голове. Он крепко зажмурился, стараясь поставить блок, однако перед мысленным взором возникло змеиное лицо, и цепкий взгляд красных глаз впился, казалось, в саму душу.

– Гарри, что случилось? – раздалось где-то на задворках сознания.

– Это Лорд!

Вертикальный зрачок расширился, красная радужка все приближалась, пока не остался лишь этот алый цвет. Гарри показалось, будто все его тело становится невесомым, отрывается от земли и падает в море крови.

– Подожди, я знаю, что делать…

– Ты что! Это может повредить его рассудок…

«Гарри, где мои предатели?»

Вокруг то ли какая-то алая жижа, то ли красный туман, Гарри то ли падает, то ли тонет, не понимает, где он и как сюда попал. Туман постепенно редеет, в нем мелькают какие-то образы, выплывают человеческие фигуры.

– Это была карта Нурменгарда, – перед ним возникает Сириус, и Гарри вдруг осознает, что мелькающие фигуры – это его воспоминания.

«Нет, нет, прекрати! Прекрати вспоминать! Ты ничего не помнишь», – твердит себе Гарри, пытаясь мысленно сделать туман гуще, так, чтобы в нем уже ничего нельзя было разглядеть.

– Когда я это смекнул, передо мной мгновенно раскрылась потрясающая перспектива. Мои друзья, разумеется, не обладали столь гениальными мыслительными способностями… – но Сириус все продолжает говорить, вокруг его образа проступает зеленоватое свечение, а где-то вдали голос Гермионы настойчиво зовет Гарри по имени.

– Все будет в порядке, – материализуется образ Тонкс. Она держит в руках три новенькие волшебные палочки. – Мам, мы все проверили.

Фигура девушки тает в тумане. Голос Гермионы где-то совсем близко.

– Думаю, в самом скором времени мы отправимся во Францию, – перед Гарри вынырнул образ Малфоя.

– Ты погляди! – в дымке возникает брешь, она все расширяется, и кроме Малфоя и говорившего Грюма проступают очертания зала в Гриммовом Логове.

– Как же вы собираетесь предпринять этот вояж? – насмешливо интересуется Грюм.

«Нет, нет, нет», – Гарри напрягает все силы. Края прорыва дрожат, вновь затягиваются, но зеленые искры пробегают по ним, словно закрепляя воспоминание.

– Портальные камни, – торжествующе провозглашает Сириус.

Гарри силится растворить воспоминание, забыть его, стереть, его нет, не существует. Голос Сириуса становится невнятным, теряется в многократном эхе, однако уже поздно, должно быть совсем поздно, он знает, прочь из моей головы…

– Гарри! – воспоминание разлетается лоскутками тумана: Гермиона протягивает руку прямо сквозь него и хватает Гарри за запястье.

Ослепительно белая вспышка.