Узы крови (СИ)

– Что ж, – вздохнула Гермиона. – Каждая осталась при своем мнении.

Она справедливо считала, что поступила правильно. Это был выход, и выход единственно возможный. Она не собиралась ни перед кем извиняться, соглашаясь с отцом – к чему ужасаться тому, чего не случилось. И, более того, если бы время обратилось вспять, Гермиона, не задумываясь, сделала бы то же самое.

Стелла закатила глаза.

– Ты несносная упрямица, Снейп! – уведомила она не без скрытого одобрения.

– В этом мы похожи, Блэк, – улыбнулась Гермиона, но ее улыбка тут же померкла: Северус поманил ее рукой.

Она вышла вслед за отцом в коридор, готовясь к выговору. Он замер и несколько долгих мучительных мгновений смотрел куда-то перед собой. Гермиона уже смирилась со своей участью.

– Отлично сработано, – наконец, изрек отец.

Гермиона потеряла дар речи от изумления. Северус перевел взгляд на нее и криво усмехнулся. Взгляд черных глаз стал на редкость, прямо не по-снейповски мягким.

– Я горжусь тобой, – сказал он, повергая Гермиону в полнейший шок.

Несколько мгновений она просто стояла с приоткрытым ртом, а потом гордо напыжилась – впору было обеспокоиться, как бы не лопнуть от самодовольства. Она широко улыбнулась и польщено пропела:

– У меня лучшие учителя.

Северус хмыкнул, хотя скрыть улыбку ему все равно не удалось. В коридор вышел лорд Мальсибер, и они вместе направились прочь. Гермиона посмотрела им вслед, затем скользнула в соседнюю дверь, где в крохотной расфуфыренной до невозможности комнатушке в одиночестве сидел Блейз. Она хотела поговорить с ним сразу, но помешали расспросы о случившемся.

Он сидел на подоконнике, взобравшись туда с ногами, и крутил в руке злополучный кинжал. Лезвие было непривычного темно-серого густого оттенка и казалось почти черным, как только на него переставал падать прямой луч солнца. Гермиона, чувствуя себя отчего-то крайне неловко, приблизилась к Блейзу.

– Твою маму придется похоронить здесь, во Франции, – почти шепотом произнесла она, не в силах заставить себя говорить громче. – Об этом позаботятся…

Блейз продолжал упорно смотреть на кинжал с почти черным лезвием.

– … семья по фамилии Делакур… – с трудом выдавливала из себя Гермиона, ожидая, что Блейз вот-вот пошлет ее куда подальше – такое у него было мрачное лицо.

– Мне жаль, Блейз, – к глазам внезапно подступили слезы.

Блейз резким движением протянул ей кинжал и надтреснутым голосом произнес:

– Узнаешь?

Гермиона в недоумении уставилась на оружие. На лезвии, у самой рукоятки красовался оттиск фамильного герба, представлявшего собой жуткое существо с телом животного и омерзительно уродливым человеческим лицом, с капюшоном, будто у ящерицы и хвостом скорпиона. Этот герб однажды так поразил Гермиону, что забыть его она просто не могла.

– Это сделал твой отец??

Когда на званом обеде у Забини Гермиона поинтересовалась, почему у них такой герб, лорд Даниэль с гордостью ответил, что мантикору почти невозможно убить, но его предку это удалось.

– Я даже рад! – с вызовом ответил Блейз и спрыгнул с подоконника. – Я всю жизнь ненавидел его, всю жизнь мечтал, чтоб он подох!

Гермиона огорошено смотрела на его побелевшее, перекошенное от злости лицо.

– А теперь… – Блейз выглядел, как безумец, с лихорадочно горящим взглядом, весь трясущийся, так, что прядь длинных волос, выбившаяся из хвоста и упавшая на лицо, тоже мелко подрагивала. – А теперь я его убью! Сам!

Он с яростью дернул эту прядь, заводя за ухо.

– Убью! – запальчиво повторил он, будто Гермиона намеревалась ему перечить, и выскочил из комнаты, хлопнув дверью.

Она вздрогнула от звука захлопнувшейся двери, но не сдвинулась с места. Внутри зашевелился холодный ужас – почему-то ей стало страшно за Блейза.

***