Узы купидона

– Я никогда не слышал, чтобы парой ламашту был кто-то не их вида.

Принцесса Сура кивает.

– Подобное, конечно, редкость.

Принц Эльфар постукивает по ручке кресла.

– В жизни Эмили хватает необычного. Рождение, парная связь с ламашту плюс ее взяли к себе брауни. Они от природы чужаков не жалуют.

– Просто я очень обаятельная, – шучу я.

Выражение лица принца не меняется.

– Это так, – произносит он как факт и поднимает кубок, чтобы сделать еще один глоток. – Тогда, возможно, именно то, что вы сирота, а также то, что вы росли не с себе подобными, объясняет ваше неправильное сочувствие к изгоям. Это причина, по которой вы почувствовали необходимость опозорить себя и дать еду участникам отбора? Еду, могу добавить, которая не принадлежит вам?

Его выговор ясен, как хрустальный кубок передо мной. Вот к чему привели все эти светские разговоры. А этот парень, как известно, убивал людей за гораздо, гораздо меньшее.

У меня есть два варианта. Постоять за парней и себя и наверняка получить наказание или лебезить и выйти сухой из воды.

Держите меня семеро.

Я позволяю слезам покатиться по лицу. Да, расплакаться для меня труда не составляет. Начнем вымаливать прощение.

– Мне очень жаль, Ваше Высочество, – говорю я, плача. – Я не знаю, что на меня нашло. Мне ужасно стыдно за свое поведение.

Плак, плак.

Получается миленько. Принца Эльфара не впечатлили бы настоящие, уродливые рыдания. Не снести мне тогда головы.

– Я знаю, что участники отбора живут только по вашей милости, и мне стыдно, что я переступила черту. Пожалуйста, простите меня.

Слезы, сопение, хныканье.

Не будет ли слишком, если я закрою лицо руками? Или броситься к его ногам? Лично я думаю, что это было бы приятным завершением сцены. Настоящее представление.

Я украдкой смотрю на него сквозь ресницы, чтобы оценить реакцию. Он выглядит вполне удовлетворенным. Хорошо, потому что от соплей уже свербит в носу.

Принц Эльфар выглядит так, будто все еще раздумывает, хочет ли публично наказать меня, поэтому я использую еще одну вещь из своего арсенала. Точнее, две вещи.

Я наклоняюсь и выставляю вперед грудь, давая ему возможность увидеть мое декольте. Дельшин будто хочет вонзить нож мне в горло, так что я знаю, что мои девочки отлично смотрятся.

Взгляд принца Эльфара опускается и задерживается на моей груди. От этого у меня мурашки бегут по коже, но лучше так, чем без головы. Я откидываюсь назад, когда больше не могу этого выносить, промакивая глаза салфеткой.

Принц тоже садится, приняв решение.

– Впредь ваши ошибочные суждения не должны вызывать мое недовольство.

Фух.

Я сладко улыбаюсь.

– Спасибо, Ваше Высочество.

Он машет кому-то позади меня, и я слышу, как начинают играть музыканты.

– Идемте, леди Дельшин, – говорит он, поднимаясь. – Я думаю, что участники отбора заскучали. Мы должны развлечь их танцами.

Дельшин бросает на меня победоносный взгляд, вставая следом. Она виснет на руке принца, пока он ведет ее на танцпол.

Конечно, они специально танцуют прямо перед клеткой. Еще одна попытка принца отомстить Ронаку и остальным. Я понимаю, что принц чертовски хороший игрок. Он знает, как правильно вести политические игры.

Теперь, когда принц больше не сидит за столом и не разговаривает со мной, я полностью избегаю окружающих меня высших фейри. Меня это устраивает. Я бросаю на принцессу Суру извиняющийся взгляд, а затем осторожно пробираюсь обратно к Окоту.

Когда я сажусь на место, его рука сжимает мое бедро, как будто он хочет убедиться, что я больше никуда не уйду. Он разговаривает с фейри, сидящим рядом, но я знаю, что все его внимание полностью приковано ко мне.

Вежливо закончив разговор, Окот поворачивается ко мне и наклоняется к уху.

– Ты в порядке?

Нет. Я вся испереживалась, и меня тошнит.

– Да, в порядке.

Но он видит меня насквозь и невероятно нежно заправляет прядь волос мне за ухо.

– Мы уйдем, как только это станет уместно.

Я киваю. Нервы совершенно расшатаны. Последнее, что я хочу делать, – это продолжать сидеть тут, но Окот прав. Если принц увидит, как я сейчас ухожу, то заподозрит неладное.

Наконец я позволяю себе взглянуть на клетку. От вида железных прутьев, укрепленных магией, мне хочется рыдать. Я сглатываю комок в горле.

Ронак стоит, скрестив руки на груди, и смотрит на толпу. Эверт лежит на спине, подложив руки под голову и закрыв глаза, словно ему плевать. А Силред занят разговором с тремя другими фейри в клетке. Он всегда такой компанейский. Генфины стараются не смотреть на меня, и я знаю, что они делают это специально и так правильно, но все равно хочу, чтобы они на меня взглянули.

– Давай потанцуем, возлюбленная моя. Это поможет скоротать время.

– Я не умею.

Окот берет меня за руку и помогает встать.

– Я с тобой.

Он ведет нас к краю танцпола, где не так много зрителей. Фейри величественно кружат вокруг, словно мы на балу.

Окот сжимает мою ладонь и кладет руку на талию. Он начинает двигаться, направляя меня, но я все время спотыкаюсь и наступаю ему на ноги.

Я слышу смешки других танцующих, и мои щеки пылают от стыда, а на глаза наворачиваются слезы.

Окот подносит палец к моему подбородку.